Давно в «Компьютерных Вестях» не было столь бурных обсуждений, как состоявшаяся в последние месяцы относительно смысла, места и роли так называемой «гражданской журналистики». Которая в интернете то ли существует, то ли нет, то ли имеет перспективу, то ли нет… Впрочем, по ходу дискуссия естественным образом расширилась, вплетя в себя споры о роли и месте СМИ как таковых в условиях всепроникающего интернета.

Что ж, я эту дискуссию начал, я постараюсь ее и завершить. Для этого предлагаю начать рассматривать Сеть («Повсеместно Протянутую Паутину») прежде всего как новый качественный скачок человечества в деле обмена информацией.

Первым таким скачком стало создание письменности как таковой. Иероглифы древних египтян, шумерская клинопись, слоговое индийское письмо, финикийский алфавит, позднее заимствованный греками… Все это стало первым величественным этапом развития технологий безличного обмена информацией.

Прошли десятки веков, и революционное изобретение Иоганна Гутенберга принципиально упростило, облегчило обмен информацией, лишив его элитарности и сделав распространение информации в некотором смысле «широковещательным». Печатный станок Гутенберга сломал монополию Церкви на книги и грамотность, что вызвало жесткое сопротивление клерикалов. Напомню, что один из белорусских первопечатников – Петр Мстиславец – издавал в Москве книги вместе с Иваном Федоровым. Но православные священники сожгли изданные ими святые книги, а обоих первопечатников изгнали из города.

Но «отменить» типографское дело было уже невозможно – как невозможно «отменить» любое изобретение или, скажем, «закрыть» Америку. За достаточно короткий срок создание рукописных книг перестало быть актуальным, а полиграфия, невероятно удачно совместившись с религиозной Реформацией, стала одной из самых успешных отраслей экономики.

Прогресс ускорялся, и уже через пять веков после изобретения книгопечатания в жизнь людей вошел интернет. Начав «карьеру» как глобальная библиотека и мегахранилище порнографии, интернет достаточно быстро начал ломать информационную монополию традиционных СМИ – газет, радио, телевидения. И журналисты одними из первых поняли: теперь им придется существовать в совершенно новых условиях – постоянно думать, как оставаться интересным, полезным и удобным для читателя.

Одной из главных проблем стало то, что аудитория (потребители контента) в значительной мере потеряли привязку к брендам. Интернет-пользователю важнее получение информации, чем имя ее источника. Всеhttp://www.kv.by/seopost.htm чаще, читая новость или аналитическую статью, мы особо и не задумываемся, на каком сайте в этот момент находимся. Да и так ли это важно? Скажем, новость «Интерфакса» мы можем читать в блоге Васи Пупкина, а интервью с премьер-министром – на сайте, который целиком посвящен критике правительства. По данным менеджера по международному развитию Facebook Ангелы Це, например, около 60% американских пользователей вообще узнают новости от друзей в социальных сетях.

На сегодняшний день доступ в интернет есть почти у 3 млрд жителей Земли, в мире сейчас работает около 6 млрд устройств, обеспечивающих доступ в Сеть. По прогнозам компании IMS Research, к 2020 году в распоряжении жителей земли будет уже около 22 млрд подключенных к интернету устройств. Среднестатистический американец или европеец уже сейчас с трудом представляет свою жизнь без интернета. По данным Райльфа Саймона (это один из гуру современной индустрии мобильных развлечений, «отец рингтона» и консультант Lady Gaga), 27% владельцев гаджетов в США пользуются интернетом во время еды, а 15% готовы ответить на вызов по мобильному телефону даже во время секса.

Результатом такой «тотальной подключенности» стала «повышенная смертность» среди печатных СМИ – газет и журналов, а также радиостанций (телевидение пока держит конкурентный удар). По данным исследования State of the Media компании Pew Research Center, еще в 2010 году читаемость онлайн-новостей в США впервые превысила читаемость газет. Тиражи ежедневных изданий тогда упали в среднем на 5%, рекламные доходы – на 6,4% (на 46% за четыре года). И это падение продолжается – например, главный редактор Guardian News & Media Алан Расбриджер полагает, что в Великобритании рынок печатной прессы в течение ближайших пяти лет упадет на 30%.

Но журналистика как профессия никуда не девается. В мире, «пронизанном» интернетом, СМИ идут туда, где удобно читателю – в социальные сети, смартфоны, микроблоги, интернет-телевидение. И в том формате, в каком удобно читателю – не случайно же сейчас настоящий расцвет переживает инфографика и web-видео, короткие новости в Twitter-стилистике. Впрочем, и традиционные большие тексты вполне мирно уживаются в Сети с новыми формами подачи информации – просто каждый потребитель контента теперь может найти в Сети именно то, что нужно ему лично.

При этом лавинообразное развитие социальных сетей в мире (как и в Беларуси) сделало происходящие в медиа-индустрии перемены необратимыми. И выжить в новом мире могут лишь те СМИ, которые успевают достаточно быстро трансформироваться.

Однако парадоксом нынешней медиа-революции, спровоцированной интернетом, стало то, что каждый читатель при желании может стать соавтором журналиста. Уже, наверное, не осталось ни одного СМИ в интернете, которое не представляло бы читателю возможность оставлять комментарии. Достаточно прокрутить текст до конца, чтобы увидеть специальную форму, в которую можно вписать свое мнение.

Еще два десятилетия назад, когда публикация была прямо связана с полиграфией, круг печатающихся авторов был ограничен своего рода элитой – журналистами и писателями. Но сегодня, благодаря Сети, в мире 3 млрд человек имеют техническую возможность публикации. По сути, мы имеем 3 млрд свободных авторов, хотя большинству из них и стоило бы чаще оставлять свое мнение при себе. «Мир научился информировать себя сам», – констатирует заместитель главного редактора РИА Новости Наталья Лосева.

Но вернемся к главной теме: вытеснят ли гражданские журналисты и блогеры профессионалов? Например, в мае все того же 2010 года американское интернет-издание The Huffington Post впервые обошло по количеству посетителей сайт газеты The New York Times. А ведь это издание было запущено только в 2005 году и создается командой блоггеров (многие из которых, правда, являются профессиональными журналистами). Помимо учредительницы издания Арианны Хаффингтон и основной группы редакторов, для «Хаффингтон Пост» пишут более 9000 блоггеров, политиков и знаменитостей, ученых и экспертов.

Тем не менее, The Huffington Post стал тем самым исключением, которое подтверждает правило. Многие сотни и тысячи онлайновых изданий пытались повторить успех The Huffington Post – но провалились, впустую растратив деньги спонсоров и/или венчурных инвесторов. Колесо совершило оборот – и медиа-индустрия, «обжегшись» на «гражданских журналистах», как высокопарно называли журналистов-любителей, вернулась к ориентации на высокооплачиваемых профессионалов.

«Гражданская журналистика, конечно же, никогда не заменит профессиональную журналистику, – считает экс-главный редактор интернет-издания «Газета.Ru» Михаил Котов (издание никогда не было бумажным, а сейчас входит в состав компании SUP и активно работает с платформой livejournal.com). – Профессиональный журналист обладает кругом компетенций, которые ему присущи, а также имеет доступ в те кабинеты или контакты с теми людьми, которые только ему будут рассказывать о том, о чем они хотят рассказать». Но, по словам Котова, пользователи дополняют профессиональный контент: «Читатели нас проверяют, подкидывают нам новые идеи».

Кстати, в России наиболее успешными оказались «гибридные» проекты – то есть те, в которых работали и профессиональные журналисты, но которые также предоставляли пространство для «гражданской журналистики». Это Colta.ru и OpenSpace.ru, а также Ridus.ru. Впрочем, все они в конце концов либо закрылись, либо поменяли концепции, став полностью профессиональными.

Есть еще один момент во взаимоотношениях «гражданских» и профессиональных журналистов, особо актуальный для Беларуси. Речь идет о добывании информации. Гражданский журналист может стать свидетелем какого-либо события и описать его. Но когда будет нужно взять комментарий у чиновника, это будет непросто сделать даже прожженному профессионалу. А у гражданского журналиста здесь вообще нет шансов.

Дело в том, что многие белорусские чиновники (причем не обязательно государственные) убеждены: проблемы существуют, потому что о них пишут журналисты. Обычное дело – звонок в редакцию после очередной сколь-нибудь критической статьи: «Почему вы об этом написали?!», «Кто вам дал право писать об этом?!». Практика показывает, что чиновников меньше всего волнует суть описанной проблемы, а больше всего – что именно про них написали.

Обычно госчиновники искренне не понимают, что давать журналисту информацию – не их право, а обязанность. О существовании статьи 198 УК большинство даже не догадывается. Так вот: профессиональный журналист знает, как работать с чиновниками и имеет соответствующий опыт. Гражданский журналист не имеет ни соответствующих знаний, ни опыта, ни налаженных связей в различных ведомствах.

Более того, гражданский журналист морально не готов к тому, что для многих чиновников любой журналист – это коварный классовый враг, смысл существования которого заключается в том, чтобы пить кровь ни в чем не повинных «младенцев»-чиновников. А проблема, о которой журналист пишет, в глазах чиновника имеет второстепенное значение или даже вообще не существует.

Я сам не раз сталкивался с тем, что даже не просто журналист-любитель, но и начинающий профессионал совершенно теряется, когда какой-нибудь средней руки чиновник начинает ему угрожать. Не сдаваться, задавать вопросы и добиваться своего, невзирая на чины и должности – удел профессионалов, но никак не гражданских журналистов. В целом же в работе для профессионала очень важна помощь не гражданских журналистов, но простых читателей – через интернет они сообщают о проблеме, присылают фото и видео, просят разобраться. И это дает эффект.

Виктор ДЕМИДОВ