В итоге что хотел – то и получил. Собственно, я никогда не был большим любителем животных. Ну никогда не хотелось «завести хомячка». Не понимал, как можно (и зачем) целоваться с собаками, спать с ними в обнимку и обсуждать их часами. К тому же я абсолютно равнодушен к тому, что на профессиональном жаргоне специалистов по партизанскому маркетингу называется «мимимишки» (пародия на визг «ми-ми-ми!» при виде милой кошечки). В этом плане я человек не вполне правильный, потому что в душе считаю, что ничего интереснее людей на свете нет.

Африканцы

Поэтому я оказался в правильном месте. Африканцы действительно другие. У них положительный взгляд на мир. Они постоянно улыбаются, смеются, кувыркаются, обнимаются независимо от пола (даже, скорее, мужчину и женщину на улице обнимающимися не встретишь), болтают. В быту – весьма доброжелательные, улыбчивые, услужливые. Здороваются со встречными, как в деревне – и с соплеменниками, и с иностранцами. Особенно приветливы дети.

Трудоголизма не заметил. В частности, мой сопровождающий на сафари признался, что выезжает с туристами лишь на 4-5 дней в месяц, а в остальное время принципиально отказывается от заказов и проводит на своей домашней кофейной плантации, за которой ухаживает вместе с семьей исключительно для собственного удовольствия и потребления. Говорит: как же я оставлю семью без руководства? Вполне так серьезно. Сказал, что мог бы работать намного больше, но ему хватает денег на все, что ему нужно, а главное в жизни – семья и дом.

Для тех, кто читал, например, «Письма из Ламбарене» А.Швейцера – ничего нового. Там много примеров того, как любой африканец, например, плюет на элементарные правила карантина ценой собственной смерти и смерти родственников, лишь бы провести лишние пять минут со смертельно заразными родными. Но одно дело читать, другое – слышать подобное от отца 15-летнего сына, захотевшего на американские компьютерные курсы аж за 500 долларов, а отец не сильно напрягается его туда послать и уже много лет не торопясь строит для семьи новый дом, тем временем живя во временном доме без электричества. «А куда спешить, зачем?» ­- говорит он, совершая очередной лихой обгон на закрытом участке пути либо привычно ведя «лендровер» на пустой дороге исключительно по правой стороне.

Кстати, движение в Танзании как в любой стране с английским влиянием левостороннее. Электрические розетки – тоже «английские», состоящие из трех «полосок», сложенных «смайликом». Без переходника нельзя подключить ни отечественные, ни американские, ни европейские вилки. В интернете почему-то всюду написано, что в Танзании «евроразьем», но это неправда. Даже в хороших отелях (например, Hilton или тот же Dhow Palace) обычно одна розетка – как правило, телевизионная. Впрочем, в ванной комнате иногда встречается еще розетка «для электробритвы» с предупреждением о том, что ничего кроме бритвы туда вставлять якобы нельзя. Туда можно с некоторым усилием подключить и наши вилки.

Но вернемся к рассказу моего сопровождающего на сафари. У них даже есть телевизор (их смотрит лишь треть танзанийцев, в деревне телевизор – роскошь), но пользуются им редко, поскольку для этого необходимо включать дизель-генератор, а это дорого. Но при этом все моются дважды в день – утром и вечером – из многотысячелитровых домашних хранилищ воды, которые пополняются каждые пару дней специальной машиной через шланг. Так поступают все танзанийцы даже в деревнях, народ чистоплотный.

Женятся танзанийцы в 20-22 года, выходят замуж в 16-18. Гражданские браки существуют, но при этом молодые люди живут в разных комнатах. После венчания (заключения брака) молодые семьи порядка трех лет живут в семье отца жениха до тех пор, пока сын не построит собственный дом – сначала временный из дерева, потом постоянный из камня или кирпича. Детей рожают по двое-трое, больше – редко. Школьное образование недешевое, и полный курс средней школы заканчивают не более половины детей. «Средняя зарплата» в Танзании не дотягивает до белорусской, и визуально уровень жизни здесь сильно отличается в намного худшую сторону – видимо, велико имущественное расслоение общества. Хотя есть мнение о том, что инвесторы все заграничные: из ОАЭ, ЮАР, Индии.

Народы

В материковой части Танзании живут различные племена. Поскольку все они разговаривают на суахили и чернокожие, их собирательно называют «суахили». Исключение составляют масаи – лысые чернокожие воины-кочевники из африканской глубинки с острыми копьями, обряженные в цветные тряпки, побрякушки, с разрисованными лицами. Живут масаи в Танзании, Кении, Уганде и некоторых других африканских странах, а разговаривают как на своем языке, так и на суахили. Всегда занимались скотоводством, но в последние десятилетия активно включились в туристическую сферу. Они сидят, машут или пляшут каждые двести метров по обочинам всех танзанийских дорог, вдоль которых перемещаются туристы, охраняют с копьями некоторые отели (выглядит экзотично), а также присутствуют и навязывают свои услуги всюду, где только ступает нога туриста.

О племени масаи, этих «цыганах Африки», пишут много и охотно, они – отдельная тема. Замечу только, что в сувенирных магазинах Танзании продаются исключительно сувениры, сделанные масаи: изделия самых различных размеров из эбенового дерева, соломы, костей животных,  бусинок и т.д. Это могут быть вытянутые или, наоборот, «расплющенные» фигурки людей и животных, ударные музыкальные инструменты, посуда. Обычно все сувениры – топорной работы, иметь их у себя дома не хочется ввиду «низкой художественной ценности». Редко можно встретить красивые сувениры приличного качества, напоминающие искусство. Любопытно, что собственно танзанийских (немасайских) сувениров, кроме пресловутых «магнитиков», нет.

Континентальные суахили – преимущественно христиане различных конфессий, преобладают протестанты и католики. Хотя достаточно и мусульман. Что касается Занзибара, с этнической точки зрения там живут те же суахили (чернокожие), только 97% жителей – мусульмане. Хотя на протяжении более тысячи лет вплоть до 70-х годов 19 века на Занзибаре был крупнейший в Восточной Африке центр работорговли, которую вели арабы – выходцы из Омана, ничего арабского в речи местных жителей, кроме имен (Мохаммед, Мехджи и т.п.) и приветствия «Салям алейкум!», нет. Следующая же после приветствия фраза и дальнейшие разговоры неизменно следуют только на суахили. Арабский язык знают из-за необходимости чтения Корана и в быту не используют. Некогда пришедшие из Омана арабы давно испарились вместе с работорговлей и как этнос на Занзибаре больше не присутствуют. А на месте невольничьего рынка в ознаменование его закрытия в конце 19 века построили огромный собор и сейчас водят туда туристов.

Необычное место – столица Занзибара Стоун-Таун: структура улиц средневековая, архитектура колониальная, культура и религия мусульманские, кожа – черная, народ – суахили. Гремучая смесь. На первый взгляд город кажется экзотичным, но уже на второй день здесь нечего делать: город маленький, его легко исходить вдоль и поперек за пару часов. Дальше – только по ресторанам.

Еще любопытно наблюдать за местными жителями. Особенно рекомендую зрелище всеобщего вечернего купания, когда в районе шести вечера в лучах заходящего солнца толпы местных мальчишек (часто с родителями) прямо в футбольной спортивной одежде пачками прыгают с парапета набережной, синхронно кувыркаются по песку, играют на пляже в футбол (а в Танзании культ футбола и крикета) и весело, заразительно смеются. Игры и купание тянется до наступления полной темноты. Зрелище подкупает своей естественностью.

А когда совсем стемнеет, главная набережная Стоун-Тауна превращается в гигантский ресторан под открытым небом. Десятки уличных торговцев с лотков при свете своих жаровен (уличное освещение в Танзании обычно отсутствует) «прямо с грядки» продают свежевыловленные дары моря и суши, прямо на Ваших глазах поджаривая их на гриле. Здесь можно отведать десяток разных видов рыб (даже барракуду), акул, устриц, осьминогов, крабов, мяса (кроме свинины), кукурузные лепешки и початки, несколько видов картофеля, маниок, а также свежевыжатый сок имбиря с лимоном, который, как сообщил продавец, наряду с жареным осьминогом дико повышает потенцию.

Зверье

Но вернемся к животным. Танзания (как и ее соседка Кения) знаменита своими национальными парками, представляющими собой огромные ничем не огражденные куски территории на сотни километров в разные стороны. На территории парков запрещено не только охотиться, но и бывать без специального довольно дорогого разрешения. Например, за въезд одного туриста с одним местным сопровождающим в заповедник и кратер Нгоронгоро на неполные сутки государство взимает 275 долларов, а оформление въезда в многочисленных окошках ничуть не проще таможенной очистки. Сбор должен быть заранее оплачен в двух валютах в строго определенном банке, а оплатить можно только в городе за сотню километров от въезда. Поэтому не вздумайте пытаться устроить свою поездку самим. Тем более что без сопровождающего Вас в заповедную зону все равно не пустят.

Нельзя ездить за пределами грунтовых дорог (а других на территории парков нет), что-либо благоустраивать и вообще изменять, а людям запрещено выходить из машин. Потому там звери не боятся людей. Перед нашим «лендровером» много раз спокойно проходили и жирафы, и слоны, и разные антилопы, и водяные олени, и обезьяны, и зебры, и гиены. Даже львы. Спокойно, вразвалочку, группами, не глядя в нашу сторону и ничего не боясь.

Сама местность – разная, но чаще всего – саванна, то есть высокая крепкая полужухлая трава и редкими одиноко стоящими деревьями, чаще всего огромными акациями разных видов, напоминающими огромные зонтики с сильно прохудившимся верхом. Баобабов немного. Солнце палит нещадно. Постоянная дымка, очень сильный порывистый ветер и даже пыльные бури. Первый раз в жизни увидел настоящее торнадо. Из-за отсутствия деревьев крупных животных обычно видно издалека, за исключением гепардов, прячущихся в траве и оттого почти невидимых.

Впрочем, все непросто. Это не зоопарк, где животных собрали в одном месте и распределили по клеткам для удобного разглядывания. Сафари сводится к тому, что тебя часами катают по саванне или горам по пересеченной местности, где ты крепко держишься за поручни и глотаешь пыль и мух. Раз в несколько минут на глаза попадаются животные, которых чаще всего видно настолько плохо и они настолько далеко, что ради них даже не стоит останавливаться. Понятно, что моменты близких встреч с животными непредсказуемы, поскольку не известно, где они пасутся или отдыхают в каждый момент времени. Приходится запасаться неким охотничьим инстинктом.

Когда животное оказывается близко или хорошо видно, сопровождающий останавливает машину, и тогда можно фотографировать на камеру или видео или просто наблюдать в свое удовольствие. Иногда можно проездить по парку целый час в поисках животных, но ты вполне вознаграждаешься, когда на протяжении пяти минут прямо перед тобой вдруг прошествуют, например, сразу пять слонов, жуя траву или заигрывая хоботами друг с другом.

За несколько минут близкой встречи с прекрасным ты вдохновляешься еще на очередные полчаса-час поисков. И так далее, пока не придет время съесть выдаваемую по утрам перед выездом продуктовую ссобойку или ехать устраиваться в очередной государственный отель серии Wildlife на ночлег. А это каждый раз другой отель, чтобы назавтра не терять времени на перемещения: в среднем и без того приходилось наезжать по 350 км в день по пересеченной местности. Площадь парков огромна – по 150-200 километров в каждую сторону, по ухабам и пыльной гравийке не наездишься.

Ужастики

На привале возле кратера вулкана Нгоронгоро на обедающих ссобойками нескольких десятков туристов из разных стран неожиданно напали непонятные хищные птицы. Они пикировали прямо на людей, на лету выхватывали еду из рук и тарелок и взмывали ввысь. Самый настоящий Хичкок. Кто смотрел первый в мире триллер 30-х годов «Птицы», поймет, почему реакция американцев была панической, они немедленно разбежались и попрятались в свои джипы. Реакция европейцев была куда более сдержанной. Но когда у меня из рук птица на полном лету выдрала обглоданную куриную кость, поцарапав кисть руки, признаться, мне было не слишком приятно. Больше всего боялся заразы, но сопровождающий меня успокоил, сперва сообщив, что у меня больше не будет эрекции, но потом все-таки объяснил, что птицы не ядовиты.

Довелось стать и косвенным свидетелем гибели газели Томсона. Сначала мы ее (или его?) увидели одиноко стоящую посреди дороги. Сопровождающий сказал, что газель страшно перепугана, поскольку чует рядом хищника и понимает, что ей от него не уйти. Я удивился и не поверил. Через двадцать минут мы увидели на огромном дереве прямо у дороги леопарда и остановились. Через пару минут к нему присоединился второй леопард, они оба спустились с дерева и стали чего-то ждать. Буквально через две минуты из травы показался третий леопард с той самой газелью Томсона в зубах! (Во всяком случае, сопровождающий был уверен на 100%, что это та самая газель). Два других леопарда попытались было отнять у него добычу, но тот, сильнейший, взмыл с добычей в зубах прямо в крону дерева, на толстой ветви разложил и начал аккуратно ощипывать и разделывать тушку газели, как опытный рубщик. Тогда двое других устроились на соседней ветке и стали ждать, пока первый насытится, и им тоже перепадет (скорее всего, все леопарды были членами одной семьи).

Пришлось и быть свидетелем того, как три гиены с аппетитом уплетали труп умершей антилопы или газели. Природа, однако…

Но не все так грустно. Зрелище стада павианов всех возрастов, чешущих друг другу шерстку и поедащих подножный корм, совершенно уморительно. Плавно порхающие жирафы похожи на огромных грациозных бабочек. Слоны страшно милы, особенно когда переплетаются хоботами. Даже крайне опасные для людей гиппопотамы, когда грозно и в то же время смешно хрюкают из воды. Водяные олени из-за бороды похожи на седых стариков. Зебры как по мне слишком смахивают на цирковые, ибо смешно ходят и скачут. Лежащие крокодилы, также опасные для человека, похожи на куски чемоданов или сумок ввиду их полнейшей неподвижности.

Сафари

Многие ошибочно думают, что сафари – охота. Однако охота в национальных парках запрещена, поэтому сафари сводится к наблюдению и фотографированию.

Пересказывать виденное на сафари или приводить множество фотографий нет смысла, ибо Вы не увидите и не услышите ничего нового по сравнению с фильмами в «Мире животных» или Animal Planet. Разница лишь в том, что во время сафари ты сам являешься участником (и в некоторой степени соучастником) событий. Причем это совершенно меняет дело! В рассказах или фото соучастие не передается. Если интересно – надо пробовать самому.

Любопытно сравнить две мои встречи с дельфинами – в дельфинарии израильского города Эйлат и месяц спустя на Занзибаре. В Израиле все очень культурно, комфортно и цивилизованно. Огромные дельфины обитают в специально отгороженном сетями от моря питомнике. После инструктажа тебя запускают к дельфинам прямо в питомник с заранее надетым на тебя оборудованием для подводного погружения на глубину до шести метров, и ты вместе с инструктором смотришь на дельфинов, а они кружат вокруг тебя. Это было здорово, мы с женой получили огромное удовольствие! Кроме дельфинов под водой лежали якобы обломки затонувшего корабля. А потом тебе пытаются задорого продать твои фото, сделанные под водой и над водой. Но удовольствие – колоссальное!

Другое дело – дельфинье сафари на Занзибаре. Сопровождающие долго (30-40 минут) возят тебя на моторке в пекло по открытому морю, напряженно всматриваясь в окружающие воды. Наконец один из них восклицает: «Dolphins!» Ты видишь, как из воды в сотне метров от тебя то и дело выскакивают чьи-то большие плавники, и быстро надеваешь трубку, маску и ласты. Катер подлетает к дельфинам, и ты сигаешь с моторки прямо в море. Поскольку дельфинам до тебя нет дела, они за несколько секунд уплывают по своим делам гораздо быстрее, чем ты успеваешь за ними угнаться и вообще толком разглядеть их. В воде снимаешь ласты, вскарабкиваешься обратно на лодку по старой ржавой короткой плохо держащейся стремянке, и процесс погони за уплывшими дельфинами повторяется. И так на износ до тех пор, пока не устанешь каждые 2-3 минуты взбираться в лодку (снимать и надевать ласты надоедает гораздо раньше).

В конце концов я наловчился фотографировать под водой, поместив камеру в специальный водонепроницаемый прозрачный чехол, и сделал пару снимков и видео, на которых можно даже что-то разобрать, если знать, что. Процесс в открытом море куда как романтичнее, чем в дельфинарии, но ты почти не видишь дельфинов. Зато это не зоопарк и не питомник, а аутентика, в которой и состоит квинтэссенция идеи сафари.

Стоун-Таун

Столица Занзибара занесена во всемирный каталог культурных ценностей ЮНЕСКО. Дело в том, что после бегства султана Занзибара и провозглашения республики на протяжении последних 60 лет там практически ничего не строилось. В результате город представляет собой странную смесь английской (и немного немецкой) колониальной, индийской и мусульманской городской архитектур первой половины 20 века.

С тех пор большинство зданий не ремонтировались, покрылись черной плесенью и пришли в ветхое (я бы даже сказал: нежилое) состояние. Впрочем, местные жители там по-прежнему активно обитают со своими семьями. Напрашивается явная параллель с архитектурной судьбой Гаваны, где после ухода американцев с 1961 года не обновляются даже автомобили, не говоря уже об инфраструктуре. Планировка Стоун-Тауна средневековая и хаотичная, что придает городу дополнительный шарм: новые здания явно строились на месте старых, планировок и перепланировок улиц города не было.

Некоторые здания выкуплены инвесторами из Индии, ЮАР, Ближнего Востока и других стран и превращены в роскошные отели в стиле ретро. Я жил в одиом из них – Dhow Palace – со старинными пианино, комодами, кроватями с балдахинами, изразцовой ванной в номере и витражами и ставнями на окнах. Площадь номера, наверное, метров шестьдесят, высота потолков – более пяти метров. В номере кондиционер и вентиляторы. Очень приятно и не слишком дорого. Но вот электрическая розетка на номер всего одна, и та занята под телевизор! Понятно, посмотреть его мне почти не довелось, о чем я, впрочем, совершенно не скорбел.

Из Стоун-Тауна организуются экскурсии в мир специй, поскольку занзибарцы почему-то называют Занзибар «островом специй». На самом деле все специи туда завезены из Индии. Экскурсия «spice tour» заключается в том, что тебя водят между деревьями, кустами и травами и дают понюхать листья, а ты пытаешься определить, что есть что. Иногда удается отгадать, но чаще – нет, поскольку обычно для специй используются не листья растения, а корни, стебли или плоды. Это очень занятно – и забавный процесс, и неожиданные открытия. Ну откуда мне было знать, как выглядят кориандр, куркума, корица, мускатный орех, лимонная трава, маракуйя, кофе!

Отдых

Что здесь приятно – отличный абсолютно белый песок, даже белее (может, чище?), чем в Таиланде. Внешне побережье Занзибара похоже на Рижское взморье из-за белоснежного песка и отмелей, когда можно стоять в 200-300 метрах от берега даже в часы приливов. И так же приятно по вечерам часами гулять по пляжу, глядя на закат и волны. Впрочем, не будем слишком льстить нашей северной соседке: по сравнению с Юрмалой на Занзибаре несравненно теплее, и купание здесь не превращается в закаливающую процедуру. Утром вода около 30 градусов, к вечеру доходит до 37, и ты плескаешься как будто в ванной. Неприятный момент – отливы, из-за которых половину времени приходится купаться только в бассейнах с жутко хлорированной водой. К тому же после семи вечера купаться в бассейне нигде не разрешают.

Воздух ночью 25, днем 33, влажность под 80%, и передвигаться по суше в пекло довольно неприятно. Однако прекрасно себя чувствуют те отдыхающие, которые на лежаках пристроились на весь день под стоящими прямо на пляже густыми деревьями: там всегда прохладно и глубокая тень, приятно даже в самое пекло. До моря 20 метров максимум. Никакой плотный искусственный тент не дает такой отличной тени и прохлады, как естественные как бы полупрозрачные кроны деревьев.

По вечерам купаться в море нельзя из-за воровства: вернувшись из моря,  ты скорее всего не найдешь на берегу ничего из одежды. Ее просто унесут, потому что большинство местных деревенских жителей ходит в самых настоящих лохмотьях. Даже в дорогих отелях нет собственных пляжей, все пляжи общедоступны, и около них всегда дежурят или просто болтаются без дела местные жители или масаи в своих маскарадных доспехах, сквозь негустой строй которых приходится пробираться к морю под хор их доброжелательных энергичных приветствий «Джяамбоу!» («Jambo!» – «Здравствуйте!» на суахили) или «Hello! How are you? Where are you from? Italy?», за которыми следуют товарные презентации.

Логистика

Туристов много со всего мира. В Серенгети даже встретил семейную пару из Минска. Много американцев, канадцев, немцев, датчан, японцев. Из близких стран по одному разу встречал чехов, русских и поляков. И очень, очень много итальянцев, поскольку в этом сезоне пустили прямой рейс Рим-Занзибар. Есть и прямой рейс KLM из Амстердама в Дар-эс-Салам, которым активно пользуются немцы, французы, жители Северной Европы.

Я летел за 1100 долларов Turkish Airlines через Стамбул. Это единственный (и к тому же самый быстрый) вариант из Минска с одной стыковкой. Первый участок перелета пролетается за 2,5 часа, второй – без малого за 7. В самолете выдают не только традиционные наушники, но также дарят повязки на глаза и беруши, а также очень удобные, хотя и короткие носки без резинки.

В придачу почти сутки погулял по Стамбулу. Получил огромное удовольствие от прогулки через заполненный сотнями рыболовов мост через бухту Золотой Рог и дальше по вечерней прогулочной улице Истикляль от башни Галатасарай до площади Таксим. Причем я трижды до этого бывал в Стамбуле, но ни разу не было времени пройти дальше исторических памятников – Софийского собора, Голубой мечети и дворца султана (впрочем, опять туда сходил). Еще чуть в стороне от центра есть огромный римский акведук, сквозь древние арки которого пролегают автомобильные полосы проспекта Ататюрка.

Когда экономия важнее удобства, лучше всего лететь из Москвы Qatar Airways через Доху всего за 750 долларов, но это не считая дороги до Москвы и обратно. Так летели встреченные мной минчане.

Многие туристы добираются самолетом в Найроби (Кения), т.к. туда чуть ближе и больше рейсов, и уже оттуда едут на автобусе и всего через 4 часа оказываются около находящейся в Танзании сверкающей своей снежной короной высочайшей вершине Африки Килиманджаро.

Внутри страны легче всего перемещаться на самолетах. Даже из Дар-эс-Салама на Занзибар лучше лететь на самолете. 20 минут лета или 2 часа на катере, причем самолет почему-то дешевле катера. Но вот насчет регулярности всё плохо: например, от Килиманджаро я летел на Занзибар целый день, потому что авиакомпания PrecisionAir вопреки своему названию объединила три рейса в один, и сотне иностранцев целый день довелось просидеть в душном аэропорту без кондиционера в ожидании вечернего рейса. Только там можно было увидеть на табло, как якобы одновременно проходит регистрация сразу на несколько рейсов, отстоящих друг от друга несколько часов по времени.

Но вот между заповедниками и внутри них приходится перемещаться по ужасным дорогам, и на каждое перемещение тратится несколько часов. Фактически на собственно сафари уходит не более половины времени. Вторая половина – перемещения между отелями и национальными парками. Между тем национальные парки соединены между собой авиарейсами.

В Танзании несколько национальных парков, «главные» из которых – Нгоронгоро и Серенгети. Если второй – просто огромный не тронутый цивилизацией кусок суши, первый представляет собой самую большую в мире кальдеру потухшего вулкана радиусом 15 километров и высотой окружающих гор 600 метров. Отели в Нгоронгоро находятся на окружающих горах, а все их номера выходят в кальдеру. Прямо из отелей через подзорные трубы можно разглядеть, как мирно пасутся и сосуществуют звери. И в Серенгети, и в Нгоронгоро – огромное количество диких животных, и каждому из мест (особенно Серенгети) лучше посвятить не менее 4 дней, поскольку парк настолько велик, что в разных его сторонах разный ландшафт и разные звери. Ззападная часть заповедника кончается легендарным озером Виктория, а северная упирается в Кению, где переходит в заповедник Масаи Мара. (Впрочем, в Кении есть еще и национальный парк Амбосели).

Не стоит ехать на озеро Маньяра. Во-первых, к самому озеру невозможно подъехать, а даже если бы было можно, купаться в нем все равно нельзя. Во-вторых, туда стоит ехать только ради павианов, остальных животных лучше смотреть в других местах. Фактически, там нечего смотреть. Не говоря уже о тучах комаров.

Зараза

Отели в Танзании довольно комфортны, если бы не комары. От них  почти нет спасения, и я очень пожалел, что не взял из дома фумигатор, вставляемый в электрическую розетку, соответственно информации из интернета довольствовавшись аэрозолем с ДЭТА. Имеющиеся здесь всюду на окнах сетки почти бесполезны, поскольку даже когда они не дырявые (а чаще всего это так), щели вокруг дверей и окон настолько велики, что комары могут сквозь них залетать в помещения, выстроившись в шеренги по два (точно как и в Таиланде, даже в дорогих отелях). Я спасался тем, что внимательно изучал и обрабатывал щели с помощью ДЭТА. Чаще всего в первой половине ночи это помогало, а среди ночи я повторял опрыскивание.

Правильное спасение от малярии при кратких (до 1-2 месяцев) поездках в тропики – самый обыкновенный антибиотик доксициклин. Его приходится принимать каждый день, но это самое безопасное и простое профилактическое средство от малярии, по сравнению с другими наносящее минимальный вред печени. Впрочем, оно же и единственно доступное: дело в том, что в Беларуси, как и других странах СНГ, средств от тропических болезней в продаже нет, поскольку они не сертифицированы Минздравом. Что понятно: какой же производитель будет подавать на сертификацию лекарства, которые сможет продать от силы пару сот упаковок в год!

В тропических странах любые средства от малярии, мухи цеце и прочей нечисти продаются в любой дыре без рецепта, но для этого нужно всего лишь приехать на место. Беда в том, что начинать прием нужно заранее, до поездки! Получается заколдованный круг, единственный доступный (впрочем, вполне достаточный) выход из которого для белорусов – доксициклин.

Обещанных мне инструкцией «Белмедпрепаратов» проблем с желудком не было вовсе, и единственный замеченный мной неприятный недостаток доксициклина (впрочем, также указанный в инструкции) – фотосенсибилизация. По-русски говоря, мази даже с высокой степенью SPF в первые дни помогают слабо. Лучший выход – первое время постоянно носить одежду, покрывающую лицо, ноги и руки. Потом организм адаптируется.

Не лучше малярии муха цеце, которая все еще встречается в национальных парках. О проблемных участках маршрута сопровождающие предупреждают заранее и закрывают окна автомобилей при проезде через них. Муха цеце (так и пишут: tse tse fly) маленькая, почувствовать ее укус невозможно, боли сразу нет. Впрочем, не стоит себя пугать: во-первых, проблемных мест совсем мало, а во-вторых, от мух помогают все те же репелленты (ДЭТА, которыми в зоне национальных парков нужно обрабатывать открытые участки тела каждые 8 часов). В-третьих, сонную болезнь научились лечить. В-четвертых, на Заизибаре мухи цеце нет вообще. Да и в год в 45-миллионной Танзании регистрируется чуть более полусотни случаев заболевания – обычно у сельскохозяйственных рабочих, постоянно работающих на полях. Поэтому шансов подхватить сонную болезнь у вас чуть больше, чем у мужчин – заболеть родильной горячкой (по Джерому).

На месте можно сделать только анализ (тест) на малярию. Анализ на сонную болезнь ранее появления симптомов делать бессмысленно, т.к. он ничего не покажет (ибо измеряется не наличие болезни, а качество иммунитета, ImG). При подозрениях сделать анализ нужно на месте, ибо дома его сделать будет невозможно (как и радикально вылечить начавшуюся тропическую болезнь) ввиду принципиального отсутствия в наших лечебных учреждениях не только опытных специалистов по тропическим болезням, но и нужных реактивов и медикаментов по причинам, которые я упоминал выше. Моей знакомой, привезшей из Танзании малярию, не смогли сразу поставить в Минске диагноз, а когда поставили – лечили лекарствами, сертифицированными Минздравом. В результате она провалялась в «инфекционке» на Кропоткина пластом полтора месяца, сильно ослабела и месяц училась ходить по стенке.

Должен признаться в содеянной мной глупости: перед отъездом я совершенно напрасно сделал в Минске себе прививку от желтой лихорадки. Эта болезнь здесь давно побеждена, сертификат для поездки в Танзанию (в отличие от, например, Уганды или Конго) не требуется. Обратите внимание: сертификат в аэропорту прибытия требуют исходя не из Вашего гражданства, а по стране прибытия. То есть если Вы прилетели в Танзанию из Уганды, сертификат в аэропорту прибытия спросят, а если из ОАЭ или Европы – нет. Вероятность заболеть желтой лихорадкой в Танзании не больше, чем американцу подхватить полиомиелит в Минске. Так что я совершенно напрасно проходил неделю в Минске с температурой и ознобом после прививки. А что касается малярии, то если в тропиках едешь в хороший отель и не выходишь на природу (то есть не попадаешь на сафари или на Занзибар), можно против  нее ничего не предпринимать, кроме опрыскивания репеллентами всех открытых частей тела, а также носков и тонких сорочек перед вечерними прогулками.

Попрошайничество

Как ни странно, несмотря на нищету, для иностранцев в Танзании всюду более чем европейские цены, а также огромное число костюмированных прихлебал-попрошаек, навязывающих не нужные Вам услуги по европейским ценам. Куда бы Вы ни пошли, они всегда увязываются за вами и пытаются вступить в разговор. Например, на рынке англоязычный негр, на вид бродяга, вежливо и добросовестно пытался мне помочь в поиске яблок, и когда мы их наконец нашли, пошел за мной искать ремонт часов и в конце концов через полчаса приятной беседы вежливо попросил на «соду». Ну как было не дать пару тысяч шиллингов (чуть больше доллара) – он же мне действительно помог и добросовестно убил на меня полчаса своего времени! (Хотя я несколько раз пытался от него удрать и затеряться в толпе – всё напрасно, он меня повсюду находил). Хотя я нашел бы все это сам бесплатно.

Еще за Вами постоянно будут ходить масаи, которые будут навязывать Вам свои сувениры и умолять поддержать их племя. Помните: Ваших денег на всех попавшихся на пути людей не хватит.

Наконец, 97% жителей Занзибара – мусульмане, что подразумевает завывания муэдзина пять раз в сутки и отсутствие возможности загорать топлесс. О нудизме, понятно, нет и речи, а за пределами пляжей нельзя ходить и с голым торсом.

Торговаться нужно по-черному, сбивая цену минимум вдвое. Не верьте невинной лжи о том, что цена закупки безвкусной грубо обтесанной в соседней деревне деревянной безделушки или тарелки из бисера – 25 тысяч шиллингов, поэтому дешевле 30 тысяч при начальной цене в 50 продавец отдать никак не может: после этого я спокойно сбил цену до 15 тысяч. При терпении и наличии времени и упорства, а также опте цену можно сбить еще сильнее, ибо труд изготовителей сувениров почти дармовой.

Вот такое путешествие случилось со мной в феврале 2012 года. Несколько необычное, но после него у меня прочистилась голова так, как не прочищалась несколько лет. Я действительно отдохнул через переключение и «проголодался» по отношению к работе. А разве не это правильная цель хорошего отпуска?

Мой видеорепортаж можно посмотреть здесь: http://news.tut.by/tv/276510.html

Юрий Зиссер

Статья в блоге автора