Мир глазами айтишника: путевые заметки Юрия Зиссера о Чернобыле

В начале апреля я пробыл два дня в Чернобыле вместе со съемочной группой TUT.BY, готовящей сюжет к 25-летию аварии. Любопытство и желание там побывать было всегда, даже в 1986 году. В результате увидел не вполне то, что двадцать пять лет ожидал увидеть.

Город

Улицы в маленьком городке, по сути городском поселке Припять, понятное дело, пусты. На заднем плане – не местный житель, а мой коллега.

Разбросанные тетради и классные журналы, трогательные лозунги из детства. Вот этот – для учащихся:

А этот – для учителей. Всю жизнь восхищаюсь глубиной мыслей, содержащихся в обеих слоганах на этой доске:

Ну а это – и вовсе прямо в тему.

Нарочно разложенные для туристов повсюду рекламирующейся турфирмой www.pripyat.com трогательные картинки кукол в детсаду, компанию которым составил противогаз (выдающий с головой современность композиции):

Сохраненные для туристов чересчур яркие для 25-летней непогоды телефонные будки и заброшенные аттракционы:

Расклеенные специально для туристов бумажные объявления. Только глубоко наивные романтики поверят, что эта бумажка провисела 25 лет и содержала абсолютно современное и никогда не употреблявшееся в отношении родного государства слово «власти» во множественном числе – за такое автор объявления в 1986 году мог если не схлопотать срок, то как минимум расстаться с работой и вылететь из Зоны. «Власти» могли быть только на Западе, а у нас могла быть только одна власть – Советская. Равно был невозможен по тогдашним нормам русского языка перенос посередине суффикса. Взгляните на безграмотное поверхностное творчество шустрых местных экскурсоводов, очевидно, навеянное знаменитой питерской надписью на Невском «При артобстреле эта сторона улицы наиболее опасна»:

Живущие с 1988 года улыбающиеся старики-самоселы с мобильными телефонами и телевизором, под громкий куриный хор с видимой гордостью привычно рассказывающие подробности о своем житье руководителю TUT.BY-TB Дмитрию Верещагину:

Четвертый блок

Самым неожиданным для меня было то, что за два дня и ночь, проведенных там, в моем сердце ничего не шелохнулось. Не было и близко тех чувств, которые возникают в местах трагедий и катастроф. Никаких страхов-ужасов, боли-гнева, сострадания и т.д. Даже когда стоял перед четвертым энергоблоком АЭС. Сам четвертый блок, как и соседние, выглядит как обычный цех какого-нибудь крупного завода. Разве что вокруг него покрепче стены, колючая проволока и бдительная охрана, не дающая сфотографировать абсолютно ничего, кроме собственно четвертого блока, и то лишь из одного ракурса.

Если бы не знал, что там теплится внутри и почему стены толще, чем в соседних «цехах», – ни за что бы не догадался. Очень даже обыденное зрелище промзоны, которое у нас можно встретить на любом заводе. АЭС можно разглядеть и из самого поселка Припять. Только оттуда я прочувствовал ее масштаб. Вот фото с крыши гостиницы «Припять» с расстояния четырех километров.

Людей нигде не видно, кроме экскурсантов и охраны. Причем одновременно с нами в Зоне были еще две группы – двое англичан и человек пять россиян, у каждой группы свой сопровождающий. Но в поселке целыми днями постоянный стук, в пустоте отдающий эхом. Почему – поймете позже. А вот в центре самого Чернобыля, в 19 километрах от АЭС, следы катастрофы, если не заезжать в переулки, и вовсе почти незаметны: пятиэтажки, магазины, кафе, гостиницы, люди на улицах. Прелестная православная церковь, основанная в 18-м веке и перестраивавшаяся в 19-м.

Именно в эту церковь приедут руководители многих стран мира 26 апреля, поэтому окружающие церковь заброшенные проросшие деревьями дома срочно обносят новеньким забором. Зачем – непонятно. Вернее, слишком понятно и привычно знакомо. Прохожих на улицах Чернобыля немало – и мужчины, и женщины. Они там живут и работают вахтовым методом по полмесяца. Опасности для жизни человека уровень тамошней радиации уже давно не представляет, но надбавки за вредность платят исправно. Вот только детей нигде не видно – их туда на всякий случай все-таки не берут. Безопасность Мы долго беседовали с ученым-биологом, который вел радиологические исследования в Чернобыле с начала 80-х до 1995 года. Он утверждает, что вопреки распространенному предубеждению атомные электростанции для здоровья безопаснее тепловых. При сжигании нефтепродуктов или торфа образуется огромное количество ядовитых веществ – канцерогены, смолы, свободные радикалы и та же радиация. Минчане, присмотритесь к чаду гигантских устрашающих труб минской ТЭЦ-4, на фоне которых только американские боевики снимать. Там засоряется наше небо, оттуда разносится черная копоть. Ну и если уж речь о радиации, то в любой золе – очень высокий уровень радиации, она там концентрируется и живет. Наш знакомый привел огромное количество фактов (кои я быстро позабывал), лишь утвердивших меня во мнении, что технический прогресс неостановим. Я всегда считал, что если уж нас действительно (а не на словах и не в целях обретения политического капитала) беспокоят здоровье, экология и безопасность, то начинать нужно с запрета на использование автотранспорта и закрытия всех ТЭЦ, которые к тому же работают на дорожающих импортных нефтепродуктах.

Цифры и факты

Что я запомнил из его слов:

в Фукусиме после всех случившихся неприятностей уровень радиации сейчас в 25 раз ниже, чем был в Чернобыле в 1986 году, поскольку, несмотря на весьма схожую ситуацию (расплавление стержней), японцы не допустили взрыв, всемерно охлаждая реактор;
безопасного или опасного уровня радиации не бывает, это абсолютно условные понятия. Обычные стрессы, погода, гиподинамия и прочие неприятности и болезни негативно воздействуют на человека гораздо сильнее, чем десяти- или даже стократный уровень радиации;
в городах обычный уровень радиации – 0,15-0,16 микрозивертов в час (мкЗв/ч), в селе или лесу – 10-12 мкЗв/ч, в бетонных помещениях близок к нулю;
при 0,20 мкЗв/ч платили «гробовые»;
при 0,30 мкЗв/ч белорусов отселяли в Минск, давали минскую прописку и давали бесплатные государственные квартиры в многоэтажках;
однако в любых горах – 0,30-0,40 мкЗв/ч – и ничего, люди живут дольше обычного;
при полете на самолете над экватором уровень радиации – 500 мкЗв/ч, а при трансатлантических перелетах (над Северным полюсом) – 1500 мкЗв/ч. И тоже ничего, все спокойно летаем, стюардессы с летчиками – тоже;
лучевая болезнь начинается с одномоментных (т.е. полученных за несколько часов или день) доз порядка долей зиверта (смертельный уровень еще в разы выше). Кому-то для заболевания лучевой болезнью надо больше, кому-то – меньше. Эта доза в 400 раз больше, чем средний житель планеты Земля получает за целый год (2,4 мЗв), и в 150000 раз выше, чем человек в среднем получает за сутки.

(Заранее прошу прощения у специалистов, если что-то не так изложил. Замечания с благодарностью принимаются в обсуждении или на e-mail, приведенный в разделе «Об авторе»). Все это означает, что… Впрочем, все равно не поверите. У страха глаза слишком велики. Мы за два дня вдоволь побегали по радиоактивным лесам и накапливающим радиацию мхам, поснимали радиоактивные сельхозуборочные комбайны и железнодорожные локомотивы. В нашей гостинице стоял дозиметр, который всякий раз по приезде показывал, что с нами все ОК – загорался зеленый индикатор.

Мы с тревогой смотрели на огромные дозиметры с турникетами, установленные при выезде из зоны, однако и они показали, что радиоактивной пыли на наших руках, ногах и теле нет. Кто-то из нас на всякий случай даже уточнил у администрации, насколько чувствительны приборы. Нас заверили, что да, они постоянно поверяются, и мы можем быть совершенно спокойны за свое здоровье. Я-то не боюсь – двум смертям не бывать, а одной не миновать, да и медицинских знаний (не зря же я закончил биомедицинскую кибернетику и три года проработал в НИИ онкологии и медицинской радиологии) хватает для того, чтобы не бояться, но за всех побывавших в Зоне не поручусь. А теперь о том, что меня действительно шокировало.

Стук

Я выше уже писал о том, что куда бы Вы ни попали, в Зоне постоянно откуда-нибудь слышится стук, отдающий эхом. Его происхождение я понял, обойдя несколько зданий и пообщавшись с обитателями Зоны. Попавшего в любое здание и сооружение в поселке Припять поразит почти стерильная чистота в комната помещениях. Абсолютно голые облупившиеся стены и щепки от мебели и дверей.

Максимум, что осталось – остовы электроплит и разбитые в щепки пианино:

Выселяя город весной 1986 года, власти солгали людям, что брать с собой нужно только самое необходимое, поскольку выселяют якобы только на три дня, а потом люди вернутся домой. Поэтому практически все свое имущество, включая драгоценности, люди спокойно оставили дома. Больше своих домов и ценных вещей они никогда не видели. Спрашивается: куда же девалось содержимое квартир, гостиничных номеров, производственных помещений? Наверное, их из-за радиоактивности вывезли и захоронили, по наивности решил я. Правду мы поняли, полностью обойдя гостиницу «Припять», в которой из всей «начинки» на месте остались только писсуары. Почему? Да потому что их некому продать, вдруг осенило нас. На дачах или в деревнях писсуары не нужны. Вооруженные рабочей гипотезой, мы нашли следующую простую закономерность: из квартир сняты и вывезены абсолютно все предметы, которые можно вывезти, а практически все то, что нельзя продать или вывезти (например, пианино), намеренно разбито . Нужно было очень сильно надругаться над пианино, чтобы оно приобрело такой вид (видел другие экземпляры в еще худшем состоянии, чем на приведенном фото). Причем наши провожатые заверили, что все пианино в зоне независимо от от этажа и месторасположения вдребезги разбиты. В квартирах остались голые стены. Этакая месть предметам за то, что на них не удалось заработать. Только в местной поликлинике осталось больше – например, «вертолет».

Регистратура.

Кабинет флюорографии.

Часы напомнили популярную картину Сальвадора Дали.

Все это, как и истории болезней и книги прививок и профосмотров, а также горы шприцов, игл, баночек для анализов валяются там уже двадцать пять лет, потому что их невозможно продать. А вот стульев, диванов, кранов, шлангов, радиаторов не осталось – их давно вывезли и продали. Недавно на экскурсию приехала женщина, зашла в один дом – и вернулась оттуда рыдая. Оказывается, она там жила до аварии, у их семьи был тайник с драгоценностями, она двадцать пять лет была уверена, что найдет вещи в целости и сохранности – а в квартире давно нет ничего: ни мебели, ни тайника, ни драгоценностей. Аборигены только посмеялись: непонятно, на что женщина надеялась – вот дура!

Масштабы бедствия

Мародерство потрясает. Кое-где в комнатах остались уже отрезанные, но еще не вывезенные батареи центрального отопления. «Не волнуйтесь, их обязательно вывезут», – заверили меня аборигены и рассказали следующую историю. Однажды назад в Зону приехала группа чешских туристов. Осматривая поселок Припять, они увидели, как бригада мародеров грузит и вывозит штабеля батарей центрального отопления. Чехи поняли, в чем дело, засняли этот процесс на видеокамеры и немедленно сообщили о правонарушении охране Зоны. Те были в курсе и в доле, но для вида спокойно сказали, что сейчас, мол, выходные, некому ловить воров. Тогда чехи проявили настойчивость и добрались до чернобыльской милиции, где им ответили то же самое. Увидев круговую поруку, чехи уехали. Через несколько недель эксклюзивная видеохроника попала на экран известного своей принципиальной политической позицией 5-го канала украинского телевидения. Поднялся скандал. Однако бизнес «крышевался» на таком уровне, что в итоге наказали лишь стрелочников, сняв у них квартальную премию за то, что они по недосмотру допустили нежелательную видеосъемку. Воровство спокойно продолжалось в прежних масштабах. Через месяц в Зону приехал еще какой-то иностранец, тоже с камерой. Осматривая очередной пустовавший дом, он услышал громкий стук в соседнем подъезде и потребовал у своего провожатого сводить его туда. А надо сказать, что в Зоне без сопровождения перемещаться нельзя, это навязанная администрацией Зоны платная услуга. Провожатый, прекрасно зная, что там происходит и что далее может получиться, сбегал в соседний подъезд, обнаружил ту же самую бригаду, продолжавшую вывоз батарей, и попросил их быстренько смыться на полчаса. Те послушались, и провожатый разрешил иноземцу зайти в подъезд. Ровно через три минуты иностранец выскочил оттуда пулей. Его лицо было перекошено, глаза навыкат, челюсти тряслись, он ничего не мог произнести, только мычал. Наконец, через несколько минут он, глотая воздух, произнес: «Понимаете, я туда зашел, а там свет до сих пор не выключили!! Через двадцать лет после Катастрофы!!!»

Еще несколько фото

Сталактиты, образовавшиеся за 25 лет протекания крыши в коридоре первого этажа девятиэтажной гостиницы «Полесье»:

Заместитель главного редактора TUT.BY Максим Гайко и оператор Антон Рябцев (слева направо) за работой. На заднем плане сигарету закуривает ученый Андрей Архипов, который нам колоссально помог в эти два дня, за что ему огромная благодарность:

Бюст неизвестного вождя в столовой завода, производивший помимо военного оборудования бытовую технику, в частности, магнитофон Маяк-203, верой и правдой прослуживший мне с 1978 по 2005 год: