Ветерану ВОВ Борису Грубману 1 мая исполнилось 93 года. В интервью, которое мы провели по Skype, он рассказал о своём пристрастии к поэзии, о том, как ещё несколько лет назад проводил за компьютером по 12 часов в день из-за своей любознательности. Также Борис Григорьевич поделился воспоминаниями о том, как в 1941-ом году его, молодого курсанта, хотели отправить на гауптвахту за то, что он заметил пролетающие над его головой самолёты с немецкими опознавательными знаками.

Любовь с первого запуска

«Компьютер несколько лет назад мне подарил внук. Почему я решил научиться пользоваться этой техникой в столь преклонном возрасте? А потому, что настала эпоха, в  которой это средство коммуникации необходимо любому грамотному человеку. Ведь с помощью компьютера можно не только общаться с родными, но и получать любую информацию. 

А я был очень любознательным: много интересовался учёными, литературой, печатными изданиями, новостями. Всё это я находил через интернет. Раньше мог сидеть за компьютером по 12 часов. Вообще, меня сложно было застать за каким-то другим делом. Многие упрекали меня за это и говорили, что я слишком много увлекаюсь этим модным веянием.

Пару лет назад я полностью потерял зрение. Ещё во время войны я был ранен в глаз. Но тогда медики военного госпиталя спасли меня от слепоты, а на этот раз они оказались бессильны».

«Делал так, как меня научил мой внук»

«Особых трудностей при работе с компьютером не замечал. Когда я ещё был зрячим, то  делал так, как меня научил мой внук. Нажимал на левый нижний угол экрана, вызывал рабочий стол, на котором был ряд опознавательных знаков, и наводил мышкой на ту программу, которая мне нужна.

Вообще, я человек общительный, имею много хороших знакомых, которые меня наведывают. Поэтому, если у меня что-то не получается, они мне помогают.

Самоучитель работы на компьютере приобрел. И как-то раз пробовал переустановить Windows. Но, к сожалению, дойти до конца не удалось. А вот печатать умел я и раньше. Научился этому ещё в те времена, когда компьютеров не было. Стихи свои набирал на пишущей машинке. В принципе, ни каких отличий между клавиатурой компьютера и печатной машинкой я не заметил, русские буквы расположены одинаково».  

«Интернетом пользуюсь всегда»

«Раньше пользовался многими программами. Часто по скайпу звонил родным, а сейчас только они мне набирают. Благодаря этой программе я общаюсь со своей двоюродной сестрой из Америки, с друзьями из Николаева (Украина), сын звонит из Петрозаводска, дочка и внук − из Израиля. Если возникают какие-то технические неполадки, они подключаются к моему компьютеру с помощью тимвивера (TeamViewer) и управляют им на расстоянии.

Через интернет я нашёл своего фронтового товарища, Героя Советского Союза. Сейчас он генерал-полковник. А в свои 90 лет имел такую физическую подготовку, что мог отжиматься по 30-40 раз, причём делал это ежедневно. Недавно мне удалось созвониться с ним и пообщаться впервые за 70 лет.

Вообще, интернетом я пользуюсь постоянно. Правда, сейчас в основном слушаю новости Россия 24. Лет пять назад в Речице местный телецентр полностью прекратил аналоговое вещание, и людям пришлось покупать специальные приставки для цифрового телевидения, заключать договор и платить даже за каналы из соцпакета. А я вот приспособился смотреть телеканалы через интернет. Во-первых, это бесплатно, а во-вторых, белорусские каналы мне не слишком-то интересны».

Противостояние техники и человека

«Я считаю, что компьютер – одно из величайших достижений человечества. Можно общаться с родными на расстоянии, видеть их лица – это очень удобно. Но как бы хорошо это ни было, заменить живого общения техника всё равно не может. Живое общение – это непосредственное соприкосновение. Это и влюблённость, и танцы, и спектакли. И никакая техника не в состоянии предложить что-то лучше, да и не должна.

За все века человек ещё не до конца себя изучил. Он беспомощен перед многими болезнями. Но технику создал, в том числе и компьютер, для того, чтобы она ему служила и во всём помогала.

Я по специальности стоматолог и могу сказать, что человек – это самое сложное создание на земле. Возможно, и компьютерное дело непростое, но мне пришлось медициной овладевать профессионально, а с компьютером я только поверхностно знаком. Но у меня была высокая мотивация научиться им пользоваться, так как все родственники живут за тысячи километров от моего дома».

22 июня ровно в 4 часа...

«Я тогда учился в Киевском военно-медицинском училище. Был курсантом 7 роты. Казарма наша располагалась на втором этаже. Спали мы в эту ночь плохо. Было очень жарко. Мне захотелось в туалет. Я поднялся, на босу ногу обул сапоги и вышел на улицу. В это время уже светало. Точное время не знаю, часов у нас не было, но где-то около шести. Когда шёл обратно, увидел летящие самолёты. Я остановился и начал всматриваться.  Эти самолёты летели низко: насчитал их 12 штук. Но кроме этого я ещё рассмотрел на крыльях опознавательные знаки − чёрные кресты. Я точно знал, что это немецкие знаки – мы их на занятиях по тактике проходили.

Самолёты полетели в сторону Нижнего Яра и вдруг начали бомбить. Видимо, кидали крупные бомбы, потому что слышно было, как бьются вылетающие из окон стёкла. А в нашей казарме все окна были распахнуты настежь, и из них торчали головы курсантов. Ребята кричали, спрашивали у меня, что случилось. А я отвечал, что, по-видимому, немецкие самолёты полетели.  В дверях училища меня встретил дежурный младший лейтенант и предупредил, чтобы я никому не говорил, что видел, иначе у меня могут быть большие неприятности.

Следуя его совету я вернулся на свою койку и, несмотря на расспросы товарищей, молчал как рыба. Спустя час нас подняли по тревоге. Мы разобрали карабины и построились. Вошёл комисар училища, похвалил всех и дал отбой. А меня повели на допрос в офицерскую комнату. Я рассказал, что видел самолеты с  такими же опознавательными знаками, как на плакате за спиной у офицера. А он ответил, что я ошибся и за распространение панических слухов мне объявляется 10 суток строгой гауптвахты.

Позже по радио сообщили, что скоро будет важное правительственное сообщение. А в 11 часов Молотов объявил, что Германия нарушила договор и напала на Советский Союз. После такого сообщения на гауптвахту меня, конечно, никто не отправил. Этого офицера я больше не видел, так как нас эвакуировали в тот же день.  А всю войну я проработал военным фельдшером в пехоте. Был командиром санитарного взвода. Закончил службу в группе советских оккупационных войск в Германии. Там же, в Восточной Германии, и встретил свою будущую жену».

Творчество как спасение

«Литературу я люблю с детства. До сих пор помню некоторые стихи Маршака «Дама сдавала в багаж: диван, чемодан, саквояж…».  Зачитывался произведениями Джека Лондона, Ги де Мопассана…фамилии многих авторов уже позабыл.  Через интернет много читал и слушал разные аудиокниги.

Я уже давно пишу стихи. Когда был зрячим, вёл свою страничку на сайте стихи.ру. У меня там свой личный кабинет. Мои стихи люди читали, оставляли отзывы, в основном хвалебные. Я порой тоже отвечал. А сейчас и не знаю, сколько у меня там читателей и читают ли вообще. Я не заходил в свой кабинет с того момента, как у меня случилась глаукома (сейчас на страничке Бориса Григорьевича 326 произведений и 11605 читателей, − прим.ред.). А это стихотворение я посвятил уже ушедшей из жизни жене-украинке:

Мы встретились весною 45-го,
Когда дороги реками плыли.
В такой чужой земле, войной распятой,
Машины ехали и люди шли.
А ты стояла рядом у дороги −
Как на причале ты судьбу ждала.
О, бедная  девчонка недотрога!
Молчала ты, но знаю, что звала.
И я не видел той толпы цветастой,
Не слышал разноречья голосов.
Глаза твои мне говорили «Здравствуй»
И понял я, что я тебя нашёл».  

Диана Васильева