О том, что советский компьютер весом в тонну ЭВМ СМ-1420 хотят списать, Александр, коллекционер ретрокомпьютеров, узнал от своего знакомого. Допустить такого он и его друзья, ценители старой техники, не могли, поэтому предприняли все меры, чтобы предотвратить процесс утилизации. Нашли номер телефона сотрудника лаборатории электронной керамики в Институте физики твёрдого тела и полупроводников (сейчас переименован в Научно-практический центр НАН Беларуси по материаловедению), заинтересовали такой техникой родной университет - БГУИР и получили разрешение на её перевоз в музей.

− Мы до последнего момента не знали, где эта машина находится, − рассказывает Саша, − но очень рады, что удалось получить разрешение на её транспортировку в наш музей. Такой эксклюзивной модели у нас ещё не было, да и на всём постсоветском пространстве едва ли найдётся пару экземпляров (где-нибудь на закрытых предприятиях в России). Я знаю человек 7-8, у которых есть запчасти к ней (накопители, процессор), но целиком такой машины нет ни у кого. Я общаюсь на форуме с любителями ретротехники. И они все в восторге от того, что нам удалось отвоевать эту машину. Люди из далёких городов готовы приехать, чтобы на неё посмотреть.

По зданию Научно-практического центра НАН Беларуси по материаловедению нас проводит Алексей Климза, человек, который согласился помочь ребятам спасти «старушку» ЭВМ СМ-1420.

−Такие компьютеры впервые появились именно в нашей лаборатории. Они очень громоздкие - размером в три холодильника, – знакомит нас с раритетной машиной сотрудник лаборатории электронной керамики. − В принципе, ЭВМ СМ-1420 ещё рабочая, лет 5-6 назад я её запускал. Эта машина предназначалась для серьёзных производственных работ. На ней снимали различные молекулярные аспектры. Внутри установки − ртутная лампа, под облучением которой молекулы «возбуждаются». И получается обратная реакция. Так исследователи проводили сложные вычисления, которые вручную сделать было невозможно. На тот момент эта машина была настоящим спасением. Изначально на ней не было даже монитора, стоял один принтер, на котором выводилась информация в текстовом виде, ни о какой графике и речи не было. Возможности у машины, конечно, минимальные, представьте, программы записывали на перфокарты (на одной карточке примерно 20 байт).

На современном этапе применения такой технике уже не найдёшь, только как демонстрация былых возможностей. Это уже историческая ценность, музейный экспонат, а не машина для серьёзных производственных работ. «Отдавать такую технику в музей не жалко, − говорит Алексей, − всё равно не пользуемся. Выбросить-то нельзя, там много драгоценных металлов, а разобрать на винтики и микросхемы жалко, потом не восстановишь. Лучше пусть кто-то посмотрит на неё».

Воспользовавшись моментом, я поинтересовалась у Алексея историей этого здания, потому как выглядит оно уж очень старым и каким-то заброшенным. Оказывается, оно было построено в 60-е годы и объединяет несколько институтов, в том числе витебский Институт технической акустики. Научно-практический центр НАН Беларуси по материаловедению состоит из двух корпусов (мы находимся в первом), во втором из них стены, пол, потолок всех кабинетов первого этажа обшиты металлом и заземлены – это для того, чтобы магнитные поля не проникали внутрь комнаты и не мешали проводить измерения.

По словам Алексея, институт очень большой. Раньше здесь занимались выращиванием кристаллов, ещё проводят исследования в областях физики твердого тела: физики полупроводников, высокотемпературных сверхпроводников и сверхчистых металлов в особых условиях и т.д. Есть лаборатории электронной керамики, магнитных тонких плёнок, сверхтвёрдых материалов.

Разрабатывают здесь фильтры для СВЧ-техники (телефонов, GPS-навигации), выносные антенны для военной техники, изоляторы-диэлектрики размером с человеческую руку и т.д. В основном всё изготовленное в лабораториях Научно-практического центра НАН Беларуси экспортируется на Россию.

− Это плазменный светильник, − показывает на какую-то коробку с лампочками Алексей, − его мы начинали разрабатывать лет 5 назад, но прекратилось финансирование, и работа была остановлена. Так это и лежит здесь без дела.  

Среди груды старых раритетных вещей ребята нашли советский катушечный видеомагнитофон для журналистов – «Электроника- видео-591». Эта диковина вызвала восторг и жгучее любопытство у ребят. Хорошо, что и его можно забрать в музей.  

В холодильнике хранились бобины, комплект плат, шлейфы и другие составляющие одной огромной ЭВМ СМ-1420, которые ребята с радостью забрали из лаборатории. Посетителей музея ретрокомпьютеров теперь будет радовать чудо-процессор, который запускается с ключа, имеет много кнопочек, моргающих лампочек, всё там крутится, вертится, рычит. Кроме всего это, студенты конфисковали несколько военных терминалов Электроника МС6102 и несколько терминалов СМ7238.  

− Моя коллекция ретрокомпьютеров уже достаточно большая, − рассказывает её владелец Александр, − Есть практически вся линейка компьютеров Commodore 64, несколько экземпляров Amiga, много разных ZX Spectrum, есть Enterprise, из наших − Корветы, Байты, ЕС ПЭВМ, куча разных плат от компьютеров, всякие хитрые машины вроде Silicon Graphics Indy (позволяют значительно ускорить рендеринг трёхмерных изображений). Недавно из Новосибирска приехала машина DEC AlphaServer DS10, которая, по слухам, раньше отвечала за выдачу билетов на Ж/Д вокзале. Многие раритетные вещи люди просто отдают, потому что знают, что я этим увлекаюсь. Буквально три дня назад подарили в коробочке калькулятор MK-52 (программируемый микрокалькулятор, относится к третьему поколению советских программируемых калькуляторов). Практически все мои машины были либо подарены, либо найдены на свалке. Все они (несколько сот экземпляров) восстановлены и находятся в рабочем состоянии, правда, иногда всё равно ломаются в самый неподходящий момент, к примеру, когда привозим их на выставку. Но со временем набираешься опыта, и починка какой-то машины занимает уже не две недели, а два часа.

Первый компьютер «Байт» появился у Саши очень рано, родители приобрели его, когда ему было около трёх лет. Позже появилось ещё несколько компьютеров.  Отец с детства прививал парню любовь к электронике, а на Байте учил его первым шагам программирования, хотя сам не был программистом. Они вместе по книгам изучали программы, аппаратную часть компьютера и т.д. Через год после приобретения современного компьютера интерес к нему пропал: всё устроено однообразно, даже архитектура железа и ПО одинаковая. Но одновременно с этим появилась тяга ко всему старому.

ЭВМ СМ-14.20 ребята планируют восстановить и по возможности запустить на нём какие-то элементарные программы.  «Сначала мы очистим технику от пыли, проверим все кабели, набор плат, чего не хватает, может докупить что-то нужно, изучим документацию к машине. После этого попытаемся раскрутить жёсткий диск, в интернете пару видеороликов есть, надо свой снять и выложить. Если из серьёзных вещей, то попытаемся запустить процессор, чтобы он хоть как-то начал реагировать на тумблеры. Если он запустится, дальше всё по накатанной: соединим его сначала с одним накопителем, подключим терминал, чтобы получать какие-то цифры, проверим, как выполняются простые операции. После этого можно ставить второй, третий накопитель, бобину и т.д.  Долгий и муторный процесс, но это того стоит», − считают ребята.

Каждый серьёзный шаг по восстановлению раритетной машины ребята будут освещать в интернете, выкладывать фото и видео, так как давно заметили, что людям интересно за этим наблюдать. И чтобы не совершить какую-то ошибку, они собираются консультироваться со специалистами, которые работали на этой машине. А такие люди, к счастью, ещё есть.

Никаких рамок по времени ребята не ставят. Потому что с виду вроде всё целое, но никто не знает, как там внутри. Огромное количество микросхем и, если сгорает одна, дальше ничего не работает. Замену найти не проблема − "Интеграл" ещё торгует, а вот понять какая конкретно микросхема сгорела – это задача не из простых, считают студенты. «Мы надеемся, что хотя бы половина той техники, которую мы сегодня вынесли из института, можно будет восстановить. Страха из-за того, что предстоит преодолеть большой пласт работы, нет, но есть опасения, что машину завтра могут забрать, она ведь всё равно нам не принадлежит. Главное, не делать лишних движений, чтобы ничего не спалить, всё потихонечку восстанавливать и запускать, − объясняет Саша.− Времени на такую машину не жалко. Я уже потратил уйму времени на восстановление других компьютеров, поэтому на этот тем более не скуплюсь. Это мой первый советский фрейм, который можно восстановить и запустить». 

Ребят связывает не только любовь к раритетным вещам, но и эмоции, переполняющие их, когда нерабочая старая машина начинает проявлять признаки жизни.  Они получают огромное удовольствие от того, что восстанавливают давно забытую технику. Учитывая, что информации о таких машинах мало, это вдвойне интересно, считают они. А когда работают с такими флагманами, как ЭВМ СМ-1420, ощущают себя инженерами старого дата-центра из 90-х.г.

− Осторожно, это проц (процессор, прим.ред.), его заталкиваем в стойку, – возвращается к рабочему процессу Саша, – сюда, Жень, запрыгивай в машину, я не подниму его один. Держу, ставь на рельсы…

Спустя сутки ребята написали, что процессор уже запустили, диск раскрутили, а на очереди - подключение внешней периферии и сборка комплекса в стойках.

 Диана Васильева