Прежде, чем рассказать в одной из следующих статей о бесконечнозначной или, как её ещё называют, непрерывной логике (НЛ) и её роли в развитии современных технологий, хотелось бы рассказать о её первооткрывателе – знаменитом польском логике и философе-позитивисте Яне Лукасевиче (1878-1956). Всё, что было сделано после него, представляет собой больше вклад прикладной, чем теоретический. Забегая вперёд, отмечу, что всё многообразие нашего бытия подчиняется законам НЛ. НЛ нередко путают с теорией вероятности (ТВ). Хотя между НЛ и ТВ существует связь, но это совершенно различные математические дисциплины: ТВ работает с пределами частоты многократных событий и их совокупностей на протяжение неограниченного времени, а НЛ работает с тем, что мы называем «миг между прошлым и будущим»: логический исполнитель не накапливает статистику. Например, утверждение, что при двух выстрелах из разных орудий вероятности попадания складываются, с точки зрения НЛ является неуместным: второго выстрела просто не будет. Впрочем, обо всём по порядку.
Ян Лукасевич родился в 1878 году семье австрийского капитана в городе Львов. В то время Львов назывался Лембергом и был столицей Галиции, отнятой австрийцами в 1792 году у Речи Посполитой. Католики-поляки охотно служили в австрийской армии, противопоставляя себя православной составляющей края. Его мать Леопольдина, урождённая Хольтцер, была австрийкой, и маленький Ян с детства, кроме польского, свободно владел и немецким языком. Ещё в школе Ян интересовался математикой, однако, повинуясь воле родителей, поступил в львовскую филологическую гимназию. Сразу по окончанию гимназии в 1897 году он поступает в Львовский университет на факультет права и философии.
В 1902 году Лукасевич блестяще защищает докторскую диссертацию на тему «Индукция, как инверсия дедукции», руководителем этой работы был его творческий наставник Казимир Твардовский. В 1905 году, как стипендиат львовского университета, Лукасевич продолжает обучение в Берлине.
В 1906 году Лукасевич получил должность приват-доцента философии в Львовском университете, в 1911 – должность профессора. На этой должности в 1912-1914 годах преподавал аксиологию и исчисление правдоподобий. Позже в годах 1914-1915 преподавал логику, общую методологию, историю философии, а также невиданную среди студентов-славян теорию реляции множеств, служащую в настоящее время одной из основ теории баз данных.
По мнению Я. Лукасевича тогдашняя мировая философия задержалась в развитии. Не пришла она к отправным понятиям, как другие позитивные науки. Причиной этого, по мнению Лукасевича, являлось отсутствие научного метода. Даже такие большие философы, как Кант, считал он, основывали свои теории на ошибочных логических выкладках. Единственным выходом из тупика согласно Лукасевичу была разработка однозначного и точного научного метода – языка, с помощью которого можно бы было описывать философские задачи, которые ставились непонятными и волюнтаристскими способами. Более того, именно в это врем, в 1912-1913 годах Лукасевичу становится ясно, что никакая наука, опираясь только на двузначную логику, не способна решать общечеловеческие проблемы. В «львовский» период Я. Лукасевич публикует ряд основополагающих работ, более-менее полный список которых можно найти здесь .
Благодаря публикациям и блестящим лекциям, известность молодого профессора среди математиков быстро возрастала. В ноябре 1915 года после отступления русских войск в Варшавском университете возобновилось преподавание на польском языке, и Лукасевича приглашают занять в нём должность экстраординарного профессора философии.
Кроме преподавания, Лукасевич активно включается в административную работу, так как Вторая Республика нуждалась в образованных специалистах. В 1919 г. Лукасевич занимал должность министра просвещения в правительстве Второй Республики, возглавляемым Игнатием Падеревским. На этой должности он настойчиво добивался огосударствливания средних школ и доступности высшего образования для выходцев из рабочей среды. Лукасевич избирался деканом факультета философии, проректором (1918 г), а также дважды избирался ректором (1922-1923 и 1931-1932 годы) Варшавского университета.
«Варшавский» период Лукасевича был особенно плодотворным. Самой исчерпывающе-законченной публикацией о многозначной логике была статья «Численная интерпретация теории высказываний», написанная им совместно с Тарским в 1922 году.
В «варшавский» период Лукасевич совместно с Лесьневским (тем самым, который в 1920 году руководил ломкой кодов РККА) и Тарским основывают Варшавскую школу логики. В 1928 году Лукасевич пишет знаменитую работу «Элементы математической логики». На английском языке эта работа появилась только в 1963 году. :) В 1937 году Лукасевич организует Польское сообщество логиков и до самой войны является его председателем.
Незадолго до Второй мировой войны Лукасевич женился на Регине Барвинской, которая навсегда разделила с ним его судьбу. Именно она опубликовала автобиографию Яна, написанную им в 1953 году.
В период немецкой оккупации Лукасевич, благодаря совершенному знанию немецкого, работал в варшавском архиве. Немцы в 1939 году закрыли все высшие учебные заведения в Польше. Поэтому Лукасевич, как профессор, гражданин и поляк, с риском для жизни подпольно преподавал бывшим студентам университета математическую логику. На его квартире также проходили и научные собрания.
Приближалось время советизации Польши, и Лукасевич об этом знал, возможно, лучше всех. Убеждённый приверженец принципа свободы воли Лукасевич начал искать способ покинуть Польшу. Случай представился. Не все немцы были ярыми нацистами и считали славян недочеловеками. Покинуть Польшу помог профессор Мюнхенского университета Г. Шольц. В 1944 году по поддельным документам Я. Лукасевич вместе с женой выезжает из Варшавского генерал-губернаторства в Рейх с целью перебраться в Швейцарию. Там по задуманному коллегами плану о нём должен был позаботиться профессор Цюрихского университета Ф. Гонсет. Однако, стремительно развивающиеся военные действия вынудили Я. Лукасевича оставаться на нелегальном положении в Мюнхене ещё почти год. Из Мюнхена удалось выбраться только в апреле 1945 года, и Лукасевич перебирается в городок Гембсен; его приютил коллега-немец фон Кемпски. В Гембсене Лукасевич попадает в руки к американцам. К тому времени Я. Лукасевич уже был широко известен, как логик-математик, и американцы не стали препятствовать намерению Я. Лукасевича не возвращаться в Польшу. В октябре 1945 г. Я. Лукасевич получает место преподавателя в Брюссельском университете, где проработал ещё год, читая лекции польским студентам, покинувшим послевоенную Польшу. Наконец, в 1946 году Королевская Ирландская Академия приглашает Я. Лукасевича в Дублин, где до конца своей жизни он занимался исследованиями в области математической логики. Именно в Дублине и была написана самая знаменитая его монография «Силлогизм Аристотеля с точки зрения современной математической логики» («Aristotiles syllogistic from the standpoint of modern formal logic», есть на Амазоне ).
Для своих исследований, чтобы не тратить много бумаги, Лукасевич изобрёл самую короткую запись логических вычислений. По существу он изобрёл безадресную вычислительную машину, используемую и по сей день. Эта запись так и называется: польская бесскобочная нотация. В настоящее время стеки протоколов работают именно в этой нотации. Кто к ней привыкает, тот не может без неё обойтись.
Практически все современные математики, работающие в области поливалентных логик, в той или иной степени – ученики Лукасевича. Ни одна диссертация по математической логике и по сей день не обходится без цитирования Лукасевича и/или его прямых учеников. Во всяком случае я не нашёл.
Несмотря на сверхзанятось, Лукасевич был страстным популяризатором научных знаний. Его статьи, такие как «О творчестве в науке» (1912), «О понятии величины», «О науке (в помощь самообучающемуся)» (1915), «Двузначная логика» (1921), «История логики высказываний» (1934) и многие другие – это шедевры научной прозы. Их можно найти здесь, к сожалению, не на русском языке.
Лукасевич умер в 1956 году и похоронен в Дублине. Но наследие его невозможно переоценить.
Комментарии
Страницы
Это так, но психология среднего хомосапиенс всё та же.
И что? Отождествлять себя с толпой?!
Причём тут они? Мы же не политики.
Разумеется. Труд -- условие необходимое, но недостаточное.
Конечно. Но она -- МОЯ и, к счастью, может корректироваться.
Судьбу писателя решает толпа. Большая её часть.
Знаете, сколько графоманов, в поте лица трудится на ниве литературы?
В принципе, тема спора, ИМХО, исчерпана. В контексте статьи весьма уместен тот факт, что гениальный учёный Лукасевич, просчитав будущие проблемы соцлагеря, свалил в Европу. Не мог не просчитать, на то он и гений.
Но, воспоминания Зиновьева тут были упомянуты "не в дугу". Он давно забыт. Кроме того, нынешнему поколению будет не очень понятно, о чём там речь, что он критикует, почему ругает Сахарова и зачем он уложил карьеры всех своих родственников и близких, издав за границей пасквиль об СССР?
А на закате жизни он уже усиленно критиковал западное общество.
Если бы это было так, то "Гаргантюа и Пантагрюэль" не дожил бы до нас.
Много. Но я же написал: труд -- условие НЕДОСТАТОЧНОЕ.
Не забыт.
На то и философ.
Забыт, забыт... Вот что заявлял Зиновьев "под занавес": "Я продолжаю утверждать, что социальная система, которая сложилась в СССР, была самой совершенной — самой простой, стандартизированной, более эффективной, чем западная. И в теории, и на практике!" Эдакий философ с "носом по ветру". Но, повторить успех в новую, свободную эпоху уже не вышло. Был бы уже последователен, что ли?
Читающая толпа. Рабле был уникален для своего времени. Вообще, эти ребята тогда были ещё более "отвязанными", чем самые разбитные русские литераторы нового времени.
Никого из "ревнителей литературной морали" почему-то сейчас не смущает, что Гулливер Свифта тушил королевский замок струёй мочи. Но, эти люди (см. ревнители) усиленно против того, чтобы мы сегодня "ковырялись в носу"...:-)
Что касается литературы - то я читаю с детства, запоем. Всегда интересуюсь писателями, которые "на слуху", теми, к кому приковано внимание общества и критики, всегда нахожу для себя что-то новое. Думаю, человек моей профессии (ничего, что я её меняю), должен развиваться именно таким путём.
Но, конечно, понимаю, что это далеко не всем интересно. многие уже и так "всё знают", им всегда виднее, а чтобы "зацепило" нужно из миномёта врезать. :-) Но я "костенеть" пока не собираюсь.
В пр-пе, тема холивара исчерпана, не?
Именно "под занавес". Ему было уже 84. Мой тесть в 80 и не такое может выдать.
Дык свобода воли. Но это не означает, что каждый "должен развиваться именно таким путём".
Надеюсь, вы меня к ним не относите.
И хорошо. С вами интересно.
Исчерпана.
Добавлю только, что leo3 не менее интересен. Вы дополняете друг друга.
Зиновьев был упомянут в связи с Лукасевичем вовсе не случайно, ибо изначально Зиновьев - ЛОГИК. Он более известен именно как логик. Забыл или не забыл массовый читатель Зиновьева публициста и философа - неважно... Кому надо, его не забыли и незабудут - он - часть мировой культуры. Массовый читатель его особенно и не знал... разве что - "Зияющие высоты" в СССР тайком почитывали... В старости он вовсе не сошел с ума:) Он, между прочим, приезжал к нам в институт философии... Пожив на Западе, он, как честный мыслитель, многое понял и признал... Его выводы, сделанные в конце жизни - вполне разумны, глубоки и, по сути, верны...
Улыбнул petro42... Успех вовсе не определяется спорткаром и дачей на рублевке:) Между прочим, об этом как раз, по-моему, и писал тот самый упомянутый автор... если не ошибаюсь "Духлесс" - это его...
О том, кто останется, а кто нет - petro42 верно уловил, что определить трудно...но это лишь на первый взгляд:) Вот раньше все были убеждены, что политический Тальков - это нетленно, а Ласковый май - это на один день... А ведь оказалось наоборот:) ... и вполне ведь закономерно... Ведь Ласковый май пел о вечном, а политический Тальков - о временном... А вот его "Чистые пруды" - о вечном - и они остались... Тоже самое можно сказать и про литературу - то, что о вечном - останется, что о временном - забудется...
Хорошо сказано. Между прочим, "3 мушкетёра" -- тоже о вечном. Полагаю, разжёвывать не надо.
А я этого и не утверждал. :) Ностальжи есть ностальжи. Она живёт и "под занавес" усиливается в каждом человеке. А Зиновьев -- человек. Значит, и в нём. Такой вот силлогизм.
Страницы