Как человек мыслит? Некоторые делают вид, а некоторые искренне думают, что на самом деле знают как :-). Современной науке, однако, ответ на этот вопрос неизвестен. На низком уровне организации мозга механизмы мыслительной деятельности понятны пока весьма слабо. В общих чертах можно сказать, что в основе мышления лежат некие синергетические процессы в нейронных тканях. Остаются многочисленные, иногда противоречивые и более-менее удачные эмпирические обобщения и теоретические модели психологии. Одно можно утверждать с достаточной степенью уверенности. Процесс мышления очень мало напоминает чётко структурированную логическую схему. Скорее, в его основе лежит хаос, время от времени самоорганизующийся и порождающий более-менее упорядоченные мыслительные конструкты. Немаловажное, а порой и определяющее место в мыслительной деятельности играют образные ассоциации. Потом, когда мыслительный конструкт сформирован, мы часто стесняемся или не считаем нужным даже упомянуть ту образную ассоциацию, которая на самом деле стоит за тем или иным выводом. В науке и образовании до настоящего времени бытует мнение, что образные ассоциации - это нечто несерьёзное, поверхностное и вторичное. В науке до сих пор принято делать вид, что мыслишь строгими логическими доказательствами и математическими расчётами. Безусловно, наука должна базироваться на строгих доказательствах, математических расчётах и логике. Но за строгими научными конструктами стоят часто скрытые системы "несерьёзных" образных ассоциаций, без которых, вместе с тем, истинный смысл этих конструктов понять крайне сложно. Пожалуй, первым мыслителем, который обоснованно сформулировал точку зрения о том, что наука на самом деле не так серьёзна, как кажется, был Томас Кун. Он ввёл понятие парадигмы, которая включает в себя опорные ассоциации, мыслительные опыты и образы, которые на самом деле стоят за научными теориями. Не освоив и не приняв парадигму только путём чтения доказательств истинный смысл теории часто понять просто невозможно. Опытные преподаватели озвучивают эти ключевые образные ассоциации на лекциях, способствуя истинному пониманию излагаемого материала. Тем, как правило, и ценна лекция и в этом её ключевое отличие от чтения учебника.

Компьютер представляет собой подходящее средство для визуализации этих мыслительных образов. Такого рода ассоциативная компьютерная графика может оказаться одним из способов интенсификации передачи знаний как в ходе научной дискуссии, так и в учебном процессе. В своё время эти идеи привели меня в Москву на известную и в своём роде историческую советско-американскую конференцию по компьютерной графике ГРАФИКОН 91, а также побудили написать статью, вышедшую в академической газете Навiны АНБ¹ (ныне "Веды"). Я уже знакомил читателей "КВ" с одной из своих идей этого направления в статье о квазифрактальных фитоморфах (см №41, 2002 год). Рассмотрим ещё несколько примеров.

Шар и конус. Природа случайности

Ярким примером логической несопоставимости различных парадигм может служить синергетика. Можно до хрипоты излагать человеку, стоящему на позиции традиционной статистической парадигмы, смысл теории хаоса и ничего в итоге не добиться. Чтобы действительно понять её смысл, необходимо воспринять качественно иное образное и эмоциональное восприятие понятия "случайность".

В своё время интерес к теории эволюции привёл меня на должность программиста в лабораторию теоретической генетики Института генетики и цитологии АН БССР. Там мне пришлось познакомиться с генетикой количественных признаков, в основе которой лежит представление о полигенах. То есть, предполагается, что количественный признак организма формируется множеством генов с малыми эффектами, которые суммируются аддитивно. При этом эффект каждого отдельного гена малосущественен. Данная концепция соответствует классическому представлению о случайности, которая есть сумма большого количества малых воздействий, каждое из которых пренебрежимо мало.

И тогда, и теперь я был убеждён в весьма ограниченной применимости и неадекватности принципа полигении. Моё мнение первоначально основывалось на качественно иной интерпретации понятия случайности. Мне представлялась не модель броуновского движения, когда каждое отдельное малое воздействие в принципе несущественно, а образ идеального конуса, стоящего на своём основании в некоей метафизической пустыне. На вершину этого конуса падает идеально правильный шар. Причём, центр тяжести шара располагается точно над вершиной конуса.

В данном случае ситуация принципиально иная. Всякое малое воздействие имеет решающее значение. Именно бесконечно малая флуктуация, в конечном счёте, и определяет в последний момент - куда упадёт шар. Этот образ показался мне тогда настолько важным, что я изобразил его на компьютере (тогда это был ещё 286-ой). Впоследствии я вставил эти картинки в диссертацию и автореферат и даже, воспользовавшись случаем, передал цветные фотографии этих рисунков нобелевскому лауреату Илье Пригожину через одного из его сотрудников :). В значительной степени именно этот образ побудил меня к знакомству с работами по синергетике и с трудами Пуанкаре, который приводил весьма сходную интерпретацию случайности, используя образ перевёрнутого конуса.

Недавно я вновь отыскал эти старые файлы и довершил дело - превратил картинки в анимацию. Таким образом, оказалось воспроизведено то, что возникало перед моим мысленным взором.

Системные причины кризиса начала девяностых. Ассоциативно-образная модель

Иногда предсказать общий ход развития того или иного природного или социального процесса можно, не углубляясь в конкретные частные свойства отдельных его элементов, а исходя из самых общих соображений и аналогий. В этом и состоит идея общности универсальных законов поведения систем. Те, кто уже в сознательном возрасте пережил масштабный социальный кризис начала девяностых, помнят хаос, неопределенность и растерянность тех лет. "Осень доплывём ли, долетим ли до ответа - что же будет с Родиной и с нами...". Я тоже пытался анализировать и прогнозировать ситуацию. В своих размышлениях я опирался на следующие ассоциативно-образные модели.

Итак, в самом общем виде, рыночная экономика представляет собой среду, в которой отдельным элементам предоставлена свобода взаимодействия друг с другом. Это можно представить себе как совокупность, например, чёрных и белых шариков, между которыми действуют некие силы притяжения и отталкивания. Будучи предоставленными сами себе, они взаимодействуют друг с другом, образуя "молекулы" и агрегаты, которые в силу естественности своего происхождения оказываются внутренне сбалансированы и устойчивы. То есть в основе функционирования системы лежит принцип естественной свободной самоорганизации.

Командно-административная система, в отличие от свободно-рыночной, имеет в своей основе всемогущий центр, силовое поле которого выстраивает элементы (чёрные и белые шарики) в шеренги, полностью игнорируя их взаимное притяжение и отталкивание. И в том, и в другом случае в результате имеет место порядок. Но в первом случае этот порядок внутренне согласованный, а во втором - насильственный и стабильный только во внешнем силовом поле.

Задача виделась в том, чтобы перейти от противоречивого насильственного порядка административно-командной системы к естественному порядку, характерному для рыночных экономик. Для этого была провозглашена Перестройка, суть которой сводилась к некоторому ограничению власти центра. В своей модели я отобразил это как помещение неких полупроницаемых экранов между полюсами всемогущего центра и шеренгами чёрных и белых шариков. К чему это привело. Силового поля ослабевшего центра уже не хватало, чтобы стабилизировать шеренги отталкивающихся шариков, и они рассыпались. Но, вместе с тем, ограниченное центральное силовое поле продолжало эффективно препятствовать естественным само организационным процессам, не давая чёрным и белым шарикам свободно взаимодействовать и воссоединяться. Система впала в бесперспективное деструктивное состояние, постепенно накапливая отрицательную энергию неуправляемого социального взрыва, который и последовал, приведя к распаду всей системы СССР.

А. КОЛЕСНИКОВ,
[email protected]

1 Колесников А.В. Ад камп'ютернай графiкi да вiзуальнай фiласофii//Навiны АНБ.-1994.-5 лютага.-С.2.