Информация, объявленная высочайшей ценностью постиндустриального общества, без возможности свободного распространения превращается в бесполезный балласт.

Copyleft - это копирайт наизнанку, вместо ограничения прав гарантирующий любому пользователю программы полную свободу действий за единственным исключением: нельзя отнимать эту свободу у других.

За последние десять лет движение свободных программ прошло немалый путь и добилось всеобщего признания. Поначалу Linux называли блажью подростков, потом - очередной краткосрочной модой. За модой последовал мыльный пузырь акций Linux-компаний - пузырь лопнул, а Linux осталась. Сегодня противники этого движения открыто признают угрозу для мира собственнических (от английского "proprietary") программ, которую представляет собой растущий набор программного обеспечения, распространяемого по свободной лицензии GPL (General Public License).

То, с какой непримиримостью противники движения во главе с Microsoft выступают против именно лицензии GPL, лучше всего показывает, насколько эффективно GPL выполняет свою основную задачу - защищать свободные программы от халявщиков, пытающихся нажиться на труде вольных разработчиков, не давая ничего взамен. Еще бы им не возмущаться - в отличие от прочих свободных лицензий (в основном, относящихся к классу BSD-подобных), GPL не разрешает заимствовать код из свободных программ и использовать его в программах собственнических.

Эта особенность GPL является существенной как с юридической, так и с этической точки зрения, и потому заслуживает особого рассмотрения. Я думаю, многим будет интересно узнать, зачем была разработана эта лицензия, почему она так популярна среди вольных разработчиков и как работает.

Началось все с копирайта, а точнее - с той принципиальной особенности информации как таковой, для противодействия которой и был придуман копирайт. Копировать информацию может кто угодно, и от копирования она не убывает. Для того, чтобы уложить этот естественный закон в прокрустово ложе рыночного принципа спроса и потребления, на заре капитализма было введено понятие копирайта, то есть искусственного ограничения права копировать информацию.

С развитием средств связи и информационных технологий противоречие между легкостью копирования информации и ужесточением ограничений, получивших собирательное название "интеллектуальная собственность", продолжало нарастать. Доктрина интеллектуальной собственности стала на пути не только принципа "информация хочет быть свободной", но и технического прогресса, в целом. Если Ньютон мог сказать "я поднялся так высоко потому, что стоял на плечах гигантов", то в наше время ученые становятся не на плечи, а на ноги коллег, связывая друг другу и самим себе руки патентами, копирайтами и соглашениями о неразглашении, придерживая результаты своих исследований из соображений научной новизны и конкуренции за гранты. Информация, объявленная высочайшей ценностью постиндустриального общества, без возможности свободного распространения превращается в бесполезный балласт.

Особенно ощутимо этот конфликт проявился в области разработки программного обеспечения, где повторное использование кода является обязательным условием эффективности. Никто не любит делать дурную работу, а у программистов лень вообще считается достоинством, поэтому понятно возмущение разработчиков, вынужденных переписывать с нуля уже существующие программы.

Вполне закономерным в данной ситуации было появление людей, переставших верить в сказку про голодных детей бедного программиста Билла Гейтса и решивших активно противодействовать наступлению интеллектуальной собственности на информационную свободу. Ричард Столман, основатель проекта GNU и Фонда Свободных Программ (FSF), выявил этот конфликт и поставил вопрос ребром: программы должны быть свободны, а несвободных программ быть не должно.

Сама по себе свободная публикация программ оказалась недостаточной, сказалась так называемая "трагедия общин": если общественное достояние не защищено от посягательства частных лиц, всегда находятся люди, захватывающие его ради личной выгоды и в ущерб всем остальным. Так, в результате легализации огораживания была разрушена европейская крестьянская община, такое же огораживание в интеллектуальной сфере обеспечил копирайт. На основе свободных программ создавались несвободные модификации, и пользователи, купившись на дополнительные навороты, оказывались привязанными к закрытой программе под несвободной лицензией.

Для противодействия такому развитию событий и была создана лицензия GPL, реализующая концепцию copyleft (вольный перевод этого слова вынесен в название статьи). Copyleft - это копирайт наизнанку, вместо ограничения прав гарантирующий любому пользователю программы полную свободу действий за единственным исключением: нельзя отнимать эту свободу у других.

Таким образом, GPL создает противовес интеллектуальной собственности и компенсирует цифровое огораживание, возводящее между программами заборы собственнических лицензий, созданием зоны свободного обмена, защищенной от подобного захвата самим принципом интеллектуальной собственности.

Механизм GPL опирается на то, что копирайт не дает пользователю права распространять и модифицировать чужую программу, поэтому единственным способом получить такое право является принятие условий GPL. В условия входит: информировать пользователя об условиях лицензии, при распространении программы обеспечивать пользователя возможностью получить ее исходники, а при создании производного произведения на ее основе распространять ее на тех же условиях GPL и без дополнительных ограничений.

Исходники определяются просто - как форма, наиболее удобная для модифицирования. Гораздо сложнее определить границу между производным произведением и отдельной программой, не попадающей под условия GPL. До тех пор, пока вы лицензируете свои программы под GPL, можно об этом вопросе особо не задумываться, но если вам вдруг захочется собрать солянку из программ под разными лицензиями, лучше сперва как следует изучить обстановку.

За определением производного произведения GPL отсылает к закону о копирайте, добавляя несколько уточнений, специфичных именно для программного обеспечения. Так, например, производным произведением не является коллекция отдельных программ. Также, если часть программного пакета была написана самостоятельно, а не на основе программы под GPL, она может считаться отдельной программой, не попадающей под условия GPL, но тогда она должна и распространяться отдельно.

Особым случаем производного произведения является связь между программой и библиотекой подпрограмм. Условия GPL не позволяют собственническим программам пользоваться библиотеками, лицензированными под GPL. На случай, если библиотека настолько важна, что она должна быть доступна и для несвободных программ (например, glibc используют все программы под Linux, написанные на Си), была разработана парная лицензия LGPL, делающая исключение для программ, использующих библиотеку, но не включающих части ее кода.

Существование LGPL является компромиссом и рекомендуется к использованию только в крайних случаях. Выпустив первую версию LGPL под названием Library General Public License, фонд FSF обнаружил, что многие авторы восприняли эту лицензию как вариант GPL для библиотек вообще, и был вынужден выпустить новую версию LGPL 2.1, отличающуюся только названием - Lesser General Public License. Замена названия с Library ("библиотечная") на Lesser ("меньшая") указывает на то, что эта лицензия защищает свободу программ слабее, чем полноценная GPL.

Еще один особый случай, заслуживающий упоминания, - это условия распространения ядра Linux. Во-первых, разработчики Linux объявили, что бинарные модули ядра, взаимодействующие с ядром исключительно посредством опубликованных интерфейсов и не затрагивающие внутренних структур ядра, не считаются производными произведениями и потому могут не подчиняться требованиям GPL. Это является не столько исключением из условий GPL, сколько уточнением пограничного случая, однако уточнением существенным, поскольку в любом спорном вопросе мнение владельца авторских прав оказывается решающим.

Во-вторых, вместо традиционной формулы "на условиях GPL версии 2 или выше, по вашему выбору" Linux жестко привязывается к GPL 2. Такая форма предохраняет от случая, если FSF выпустит версию GPL, отменяющую вышеописанные ограничения, но создает дополнительные сложности в случае, если в GPL 2 будет обнаружена ошибка, делающая ее использование нежелательным или вовсе невозможным. Право любого проекта - выбирать между доверием к FSF и верой в непоколебимость текущей версии GPL.

Условие, запрещающее накладывать дополнительные ограничения, делает GPL несовместимой с несколькими лицензиями, которые в остальном являются вполне свободными, то есть гарантируют свободу использования, модификации и распространения программ. Объединять программы под такими лицензиями с программами под GPL нельзя, если в условиях распространения одной из них нет специального исключения. Несовместимость с GPL является серьезной проблемой, поскольку заставляет разработчиков свободных программ делать выбор между отказом от преимуществ GPL и затратой лишних усилий на замену уже существующих компонент.

Между тем преимущества GPL оказались существенными не только для движения, в целом, но и для отдельных проектов и даже коммерческих компаний. Для движения GPL обеспечивает непотопляемую базу программ, доступных для всех. Отдельным проектам GPL обеспечивает защиту от недобросовестных халявщиков, делающих прибыль на чужом труде (как это было с компанией Transgaming, чьи действия заставили проект Wine поменять лицензию с BSD-подобной на LGPL). Компаниям GPL сокращает расходы на разработки и юридическую поддержку, позволяя сотрудничать с конкурентами и гарантируя равные условия доступа к совместно полученным результатам. За 20 лет своего существования GPL доказала свою жизнеспособность и как лицензия, и как модель сотрудничества.

Дмитрий БОРОДАЕНКО