Моя апокалиптика I

...Выходя из магазина мартовским утром, боковым зрением замечаю неподалеку несколько неподвижных кошачьих силуэтов. Подсознательно ощущаю что-то странное, приглядываюсь. Не сразу понимаю, в чем дело. Потом вижу, что один из котов невероятно большой. С виду самый обычный кот - лохматый, грязно-серый, голова и уши черные, но размером с кавказскую овчарку, и, при этом, обычные кошачьи пропорции не нарушены. Животное стояло в напряженной позе, прижимая передней лапой к земле какой-то черный то ли комок, то ли сверток. Напротив него неподвижно застыли несколько самых обыкновенных котов разных расцветок. Приглядевшись, различаю, что гигантский кот прижимает передней лапой труп небольшого черного кота с разгрызенным горлом. Постепенно начинаю осознавать, что кот такого размера - это уже не просто кот, а вполне опасный зверь. Пока животные заняты друг другом, быстро ретируюсь, не дожидаясь конца странной немой сцены.

Это мартовское утро вообще было каким-то странным. Иногда внезапно налетали сильные порывы сырого ветра, смешанного с мелкими водяными каплями, а небо было каким-то непривычно белым. Некоторое время спустя я шел по тротуару вдоль невероятно длинного серого девятиэтажного дома - типичного порождения серой бетонной типовой архитектуры, называемой на Западе "совьет стайл". Бесконечный дом тянулся вдоль длинной, широкой, уходящей вдаль, прямой улицы. Напротив длинного дома раскинулся молодой парк, который еще лет двадцать назад был просто полем или, скорее, огромным пустырем. Потом территорию окультурили, проложили дорожки, посадили деревца. За прошедшие годы деревца уже подросли. На первом этаже гигантского дома разместились многочисленные магазины, почта, сберкасса, кулинария - что-то еще... Я шел вдоль дома и рассматривал витрины.

Вдруг в оконном отражении неба я заметил что-то странное. Резко повернув голову, я взглянул на небо. Панорама небес благодаря парку была видна на сто восемьдесят градусов, и лишь восточная часть заслонялась серым силуэтом дома. То, что я увидел, потрясало и сковывало внимание. Я стоял и рассматривал открывшуюся картину. Вся северо-западная часть неба была густо серой, а, ближе к горизонту, - вообще черной. На этом фоне, подобно гигантским дымовым факелам возвышались четыре серо-белесых циклопических облачных столба. Основания столбов, вероятно, упирались в землю километрах в тридцати-пятидесяти от того, места, где я находился. Они медленно, медленно вращались все в одну сторону - против часовой стрелки. Я несколько минут как завороженный стоял и смотрел на них силясь понять - что это. Наконец пришла догадка - смерчи, но какие! Четыре гиганта буквально гипнотизировали своим медленным, едва заметным вращением.

Наконец мне удается оторвать от них взгляд. Правее, на фоне еще более черного неба и значительно дальше явственно были видны еще три гигантских смерча, только они были существенно тоньше первых четырех и почти белыми. В зените прямо надо мной также происходило что-то невероятное - темно-серые облачные хлопья двигались с такой невообразимой скорость, что трудно было себе даже представить разрушительную мощь этих турбулентных потоков.

На земле же ветра почти не было, стояла необычная тишина, и лишь пошел странно теплый для этого времени года дождь. Прямо над головой облачные массы стремительно закручивались и образовали что-то вроде вращающегося вдоль продольной оси рога. Он тоже представлял собой некое подобие смерча, только располагался не перпендикулярно, а параллельно поверхности земли, как бы соединял две огромных тучи. Рог был неустойчивым; быстро вращаясь, он то замыкал две темно-серые облачные стены, то опять медленно откатывался назад, молниеносно бросаясь в следующую попытку при новом порыве невероятно быстрого высотного ветра. Это напоминало конвульсивные движения живого существа.

Внезапно сквозь рваные серо-черные облака стало проступать странное зеленое свечение. Из оцепенения меня вывел громкий смех. Два очень пьяных парня с большим коричневым псом на длинном поводке вывалились в обнимку из боковой арки. Один из них, остриженный почти на лысо, был одет явно не по сезону в насквозь мокрую белую футболку с коротким рукавом. Он пытался улечься отдыхать прямо на грязную, мокрую тротуарную плитку. Его товарищ со смехом безуспешно пытался его поднять, однако устав, просто улегся рядом. Внезапно все поняли, что простуда этим парням и нам всем, скорее всего, уже не грозит. Выйдя из гипнотического ступора, все, как по команде, бросились искать убежище от надвигающегося апокалиптического суперурагана. ...

Моя апокалиптика II

...Наступивший день был солнечным, сырым, холодным и ветреным. Это был один из тех уже не зимних, но и еще не весенних дней, которые случаются в начале марта. Холодный ветер налетал порывами и напрягал все ржавые, но прочные сочленения серых девятиэтажных бетонных коробок спального района постройки семидесятых годов прошлого века - не самого изящного, но добротного архитектурного наследия советской эпохи. Солнце уже отдохнуло после зимнего дремотного свечения. Оно пробудилось, но еще не было таким нестерпимо ярким, каким бывает в апреле или мае. Голубое небо тоже было уже не зимним, но и еще не таким лазурным, как настоящей наступившей весной. По нему быстро пробегали редкие высокие белые облачка, а иногда рваные ветром в клочья ошметки низких водянистых туч. Рваные края этих низких облаков насквозь просвечивались солнечными лучами, а ближе к центру сгущались и приобретали неяркий грязноватый желто-серый оттенок.

Между зимой и весной силы природы потеряли равновесие, и это рождало щемящее ощущение тревоги. Чтобы как-то от него отделаться я оделся и вышел на улицу. Ветер сразу поднял воротник моего пальто, напряг мою спину и погнал к остановке автобуса. Остановка находилась в самом начале бесконечно длинного светло-серого девятиэтажного строения, которое из-за его протяженности сложно было даже назвать домом. Скорее ему подходил титул стены, прикрывавшей собой большую часть микрорайона от частых западных ветров. Напротив этого дома-стены было обширное пустое пространство, на месте которого когда-то было решено заложить парк. Между этим обширным пустынным пространством и домом-стеной пролегла прямая асфальтированная лента широкого проспекта, уходящего в неуютную бесконечною даль к городским окраинам. Пустырь-парк начинался не очень широкой длинной водной преградой, совсем недавно одетой в гранитные берега, за которыми на обширном пустыре мельтешила на ветру редкая поросль недавно посаженных молодых деревьев будущего парка.

К остановке подкатил автобус. Это был зеленый МАЗ, из тех, которые выпускает, кажется, по немецкой лицензии наш минский автозавод. Между тем ветер все усиливался, и мне уже стоило определенных усилий преодолеть его сопротивления и взобраться в автобус. Автобус тронулся. Я встал у окна, посмотрел на набережную и не поверил своим глазам. За бетонным ограждением бушевали настоящие огромные океанские волны... Они поднимались уже выше гранитного ограждения, разбивались об него и окатывали брызгами стекла нашего автобуса.

Внезапно за надвигающимися водяными волами показался крутой пенный гребень, который был весьма заметно выше остальных. Он поднимался все выше за спинами своих собратьев и ждал своей очереди обрушиться на бетонное ограждение. Когда его час настал, он оказался гораздо выше его верхней кромки.

Головная часть волны, перевалившись через гранит, хлынула на асфальт проспекта прямо под колеса нашего автобуса. Водитель сбавил скорость, чтобы не потерять управление. Машина почти по днище оказалась в пенящемся потоке. Потом вода спала, растеклась по асфальту, заполнила сливные решетки. Следующие несколько волн были чуть меньше, но потоки брызг от каждой от них с шумом ударяли в боковые стекла.

Наш автобус тем временем подкатил к следующей остановке, которая располагалась на противоположном конце дома-стены. Происходившее кругом было настолько странным и пугающим, что ехать дальше по маршруту водитель не решился. Чуть дальше, за остановкой прямой проспект пересекала такая же прямая, широка, пустынная улица. В своем пересечении они образовывали площадь с кольцевой развязкой. На кольце водитель развернул почти пустой автобус и поехал обратно вдоль набережной.

К этому моменту волнение вроде бы успокоилось и ветер, казалось, немного поутих... Но вдруг послышался какой-то странный шипящий звук. Он быстро нарастал. Все притихли и тревожно смотрели по сторонам в поисках источника странного звука. Это казалось невероятным, но источником шума была настоящая стена воды, которая надвигалась на нас прямо вдоль проспекта и мчалась навстречу нашему автобусу. Кто-то рванул крышку верхнего люка салона, и она отскочила. В какое-то мгновение все немногочисленные пассажиры оказались на крыше. Волна ударила в нос автобуса. Тяжелую машину приподняло и понесло в сторону. Так продолжалось, наверное, минуту или две. Потом поток начал ослабевать и вода схлынула.

Как ни странно, но двигатель автобуса вновь завелся. Водитель нажал на газ и погнал машину в одну из арок дома-стены, пытаясь укрыться во дворах от новых сюрпризов природы. Забравшись вглубь спального микрорайона, мы, наконец, остановились. Я слез с крыши и пошел по направлению к дому, в одной из квартир которого проснулся утром этого странного дня. Я никого не встретил по дороге. По-прежнему светило яркое солнце, и ветер быстро гнал по голубому небу редкие ошметки облаков. Только теперь их скорость вообще казалась невероятной.

Вскоре взбежав по лестнице, я оказался вновь в квартире под защитой бетонных панелей многоэтажки. Окна квартиры выходили на обе стороны дома. Я подошел к окну, выходящему на солнечную сторону, обращенную на юг. Картина, открывшаяся за окном, была поразительной. По всей видимой части города, то тут, то там взмывали в небо и закручивались водяные смерчи... Вода в них была перемешана с грязью и от этого имела темный неравномерный цвет. Мечущиеся грязные водяные клочья искрились на солнце...

Послесловие

Время снов... австралийские аборигены убеждены в том, что оно не менее реально, чем мир нашей повседневной физической действительности. Может, это и имеет под собой какую-то почву... Вот такие два весьма схожих сновидения посетили меня с разницей примерно в года полтора. Я могу заверить читателей, что точно и добросовестно записал их содержание, а впоследствии лишь немного литературно обработал тексты. Был и третий сон... Однако по "техническим" причинам я не досмотрел его. Меня разбудил резкий, ранний телефонный звонок. Действие третьего сна начинало разворачиваться в том же месте. Мне запомнилась одна деталь. На фоне темно-серого неба и начинающейся, необычной для самого начала марта утренней грозы, серых зданий, на фонарных столбах висела, невесть каким образом забытая там чуть ли не с Нового года гирлянда из лампочек. Вдруг она зажглась и постепенно стала гореть нестерпимо ярко. Это предавало окружающему темнеющему серому пейзажу особенно зловещий сюрреалистический колорит.

Что бы это значило? - не знаю. Разумеется, я не принимал всерьез календарь индейцев Майя :) Забавно, правда, что 21 декабря я сидел один дома на диване за компьютером и просто рисовал...

Рисунок получился также немного апокалиптический. Может, это алхимия психоанализа, может, время снов, а может, просто бред возбужденного подсознания...:)

Leo3