Российский технопарк «Сколково», который в президентство Дмитрия Медведева задумывался как способ вернуть России «ее собственную гордость» в прикладной науке, похоже, терпит полный крах. Попытки коммерциализировать науку при помощи инвесторов и господдержки провалились. Причина – «человеческий фактор».

21 марта российское правительство предложило дополнить перечень направлений исследовательской деятельности инновационного центра «Сколково» биотехнологиями в сельском хозяйстве и промышленности. Соответствующие поправки правительство подготовило к законопроекту о внесении изменений в закон об инновационном центре «Сколково», который был принят Госдумой в первом чтении 24 февраля этого года. Однако сейчас это больше напоминает попытки реанимировать труп. По информации ТАСС, недавно впервые в истории фонда «Сколково» сразу несколько десятков компаний лишились статуса резидента фонда из-за прекращения активных научных исследований. Об этом ТАСС сообщил вице-президент фонда Кирилл Каем.

«Статуса резидента «Сколково» лишились 70-80 компаний, относящихся ко всем пяти кластерам. Такая процедура фондом осуществлена впервые», – сказал Каем, добавив, что для этого «потребовалось менять регулирующие документы». Собеседник агентства уточнил, что расставание произошло «бесконфликтно во всех без исключения случаях», так как затухание научной активности было очевидно обеим сторонам. Общее число резидентов фонда (насчитывающее более 1000 компаний) не уменьшилось, даже возросло, так как на место выбывших компаний пришли новые, ведущие активную научную деятельность, добавил Каем.

Согласно своему уставу, фонд поддерживает научные исследования и разработки по пяти направлениям (кластерам): информационные технологии, биологические и медицинские технологии, промышленные технологии и материалы, энергоэффективные технологии, инновации для детей.

Однако в реальности все большее количество экспертов и аналитиков говорит о том, что грандиозный проект Дмитрия Медведева, российская «Силиконовая долина» инноград «Сколково» уже стала столь же грандиозным провалом. Причин тому множество – нерадивость чиновников, отсутствие четкой стратегии развития, традиционные для России мошенничества и «распилы» бюджетных денег, лоббирование разными ведомствами своих интересов и так далее.

Как рассказывает российское издание РБК, обыски и аресты в структурах фонда «Сколково» начались еще в 2013 году – и моментально «угробили» положительный образ этой структуры на Западе. «Инновационный центр «Сколково» – это любимый проект-мечта бывшего президента РФ, а ныне премьер-министра России Дмитрия Медведева, по задумке должен был продемонстрировать миру триумф российской науки и инноваций. По расчетам журналистов, на проект потрачено около 75 миллиардов рублей», – пишет РБК.

В некотором роде проект «Сколково» имеет много общего с белорусским Парком высоких технологий. Отличие – в том, что проект ПВТ ориентирован исключительно на ИТ, тогда как «Сколково» должен был коммерциализировать самые различные направления российской науки. Ну и, конечно, масштабами они отличаются очень сильно. И еще: как замечают российские журналисты, «в Министерстве финансов говорят, что «Сколково» – второй проект в России, который напрямую управляется Минфином. Первым было строительство железных дорог при Столыпине».

Однако в какой-то момент иностранные инвестиции в проекты, реализуемые в рамках технопарка «Сколково» упали до критически низкой величины. Первая причина этого – санкции, которые были наложены на западные компании, развивающие сотрудничество с Россией. Не желая попадать под их действие, большинство западных компаний просто свернули сотрудничество с российскими партнерами, в том числе и в рамках «Сколково». А одними китайцами да иранцами сыт не будешь…

Вторая причина – излишняя расторопность российских силовиков, которые бросились ловить там всех – от взяточников и мошенников до иностранных шпионов. В частности, РБК рассказывает: «Комический случай произошел в апреле 2013-го, когда в «Сколково» пришли сотрудники Следственного комитета России. Руководителей собрали в одной комнате, под горячую руку попался и топ-менеджер американской корпорации Intel Дасти Роббинс, который приехал в Москву на переговоры. На входе в офис оперативники изъяли у него телефон и паспорт. Из здания американец вышел через несколько часов и отправился прямо в аэропорт Шереметьево. Переговоры не состоялись».

Впрочем, нельзя сказать, что интерес к «Сколково» со стороны правоохранительных органов был совсем ничем не оправдан. По словам журналистов РБК, обыски стали следствием начавшейся зимой 2013 года проверки «Сколково» аудиторами Счетной палаты. Проверка установила: за три года на проект иннограда из госбюджета было выделено свыше 55 млрд руб., использовано меньше половины, около 24 млрд. У аудиторов возникли претензии к зарплатам, раздутому штату фонда и растрате бюджетных средств. Всего за пять лет на оплату труда и административные нужды немногим более 200 сотрудников фонда и его «дочек» было потрачено 5,6 млрд руб., говорится в отчете «Сколково».

С белорусским ПВТ российский технопарк роднит то, что статус резидента «Сколково» освобождает компании от уплаты налогов на прибыль (пока выручка не превысит 1 млрд руб.) и на имущество, страховые взносы для работников компании снижаются с 30 до 14%, а также компания получает освобождение от пошлин на ввоз высокотехнологичного оборудования.

По данным администрации иннограда, к концу 2011 года резидентами технопарка стали 332 компании, по итогам 2012 года их стало 793. Однако в этот момент к фонду «присосались» мошенники – они предлагали разным фирмам за вознаграждение получить статус компании-резидента «Сколково».

После проверок Счетной палаты и правоохранительных органов транши на строительство из федерального бюджета были заморожены, сообщили РБК три источника, знакомые с ситуацией, и проблема разрешилась только осенью 2013-го. Минфин установил для фонда четкие показатели эффективности и перевел на поквартальное финансирование.

Однако это помогло мало – имидж «Сколково» уже был безнадежно испорчен. А потом в дело вмешалась еще и международная политика. Как рассказывает РБК, в июле 2014 года в издании Boston Business Journal была опубликована колонка сотрудницы ФБР Люси Зиобро. Суть ее сводилась к тому, что истинная причина интереса российских венчурных инвесторов – получение доступа к американским технологиям. Ровно по этой причине, полагает Зиобро, и был заключен контракт между Сколтехом и MIT.

После того, как над Донбассом был сбит Boeing 777, из России уехал руководитель Центра Сколтеха по исследованию стволовых клеток, голландский онколог Антон Бернс. По словам двух источников, близких к администрации института, отъезд профессора связан с авиакатастрофой: в самолете летели его коллеги из Нидерландов. В декабре 2014 года с поста главы попечительского совета Сколтеха ушел Владислав Сурков. «Невозможно рулить университетом, который создан в партнерстве с американским вузом, когда ты сам находишься под санкциями США», — убежден собеседник РБК в фонде «Сколково». Причины ухода действительно связаны с санкциями, подтверждает Алексей Чеснаков: Сурков решил уйти «во избежание возможных осложнений для проекта, который прямо связан с США».

Можно сказать, что в рамках «Сколково» достаточно эффективно работал только Кластер энергоэффективных технологий – и, в частности, т.н. Нефтегазовый центр. Как рассказал журналистам его руководитель Марат Зайдуллин, в целом в «Сколково» сейчас работает более 80 компаний, разрабатывающих технологии для нефтегазового сектора. В среднем, это пока стартапы с выручкой 10-20 млн российских рублей, однако, уже более десятка компаний – это успешные высокотехнологичные бизнесы, продающие свои решения во многих странах мира от США и Бразилии, до Ближнего Востока и Китая.

«Наша задача – соответствовать развитию отрасли и ее стратегическим задачам: увеличению нефтеотдачи на истощенных месторождениях, выход на арктический шельф, разведка новых и разработка нетрадиционных месторождений. Именно у таких проектов наибольший рыночный потенциал. При этом они все импортозамещающие», – сказал Марат Зайдуллин.

Представители белорусского ПВТ с иронией наблюдают за происходящим у российских коллег. Недавно мы уже писали о пресс-конференции руководства ПВТ, на которой его руководитель Валерий Цепкало, рассказывая о планах запуска собственного бизнес-инкубатора, заявил: «У Сколково ничего не выстрелило, а у нас выстреливает».

Действительно, пока ПВТ не был замешан в каких-либо махинациях, хотя и имел проблемы со строительством новых зданий. Но окажется ли белорусский проект по итогу успешнее российского – это нам еще предстоит узнать.

Виктор Демидов