Имя этого человека известно почти каждому математику, историку или программисту. Один из первых выпускников Московского физико-технического института, кандидат в мастера спорта по альпинизму, а ныне - семидесятилетний патриарх с мировым именем в области архитектуры и программного обеспечения вычислительных комплексов. В советское время многие его разработки были засекречены. Лишь в начале 90-х годов прошлого века о нем заговорили в открытую, а о его достижениях - как о невероятном. С академиком Борисом БАБАЯНОМ беседует корреспондент нашей газеты.

Борис Арташесович Бабаян. 1933 года рождения, окончил Московский физико-технический институт в 1957 году. Член-корреспондент Российской академии наук (РАН), доктор технических наук, профессор, директор Института микропроцессорных вычислительных систем РАН, научный руководитель ТОО "Московский центр SPARC-технологий", заведующий кафедрой в МФТИ. Главный конструктор микропроцессорных вычислительных комплексов "Эльбрус", заместитель Генерального конструктора противоракетной и противокосмической обороны по вычислительным системам.

Борис Бабаян является одним их ведущих российских ученых с мировым именем в области архитектуры, программного обеспечения и автоматизации проектирования высокопроизводительных микропроцессоров и вычислительных комплексов, внес заметный вклад в развитие вычислительной техники. Участвовал и руководил коллективом по разработке ряда высокопроизводительных комплексов, обеспечивших создание важных оборонных систем. Основные работы Б.А.Бабаяна связаны с разработкой высокопроизводительных процессоров и многопроцессорных вычислительных комплексов, систем, устойчивых к отказам и сбоям.

Удостоен Ленинской и Государственной премий СССР, награжден несколькими орденами.

- Борис Арташесович, Вы помните время создания первого советского компьютера. С чего все начиналось?

- Первая советская экспериментальная машина была построена в 1949 году. Руководил группой разработчиков Сергей Лебедев. В то время я только поступил на физико-технический факультет МГУ, и, что интересно, в СССР был первым студентом, который занимался в области вычислительной техники: поступил я на специальность "машинная математика". Тогда-то еще и понятия "вычислительная техника" не существовало. С тех пор прошло более 50 лет...

- Ваш первый научный проект был связан с математическими машинами?

- Да. Мой первый проект касался вычислительных машин. В начале 50-х на институтской конференции я выступил с докладом о быстром выполнении арифметических операций. Я тогда использовал термин "двухрядный код", "многорядный код". Теперь это хорошо известный метод carry-safe adder, multiplier, divider, square root extractor. Этот доклад был сделан, по крайней мере, на год раньше первой западной публикации по этой теме.

- А как выглядели первые компьютеры, с которыми Вам довелось работать?

- Они были ламповыми, весьма большими. Занимали много места: при операции сложения перенос из младших разрядов начинался в одной комнате, а заканчивался через пару комнат. В современном микропроцессоре это расстояние составляет порядка миллиметра. Машины работали очень ненадежно: каждый день, приходя на работу, мы ремонтировали по несколько десятков блоков.

- Вы работали в свободном ритме или существовал какой-то утвержденный план?

- Вообще, у нас были все возможности развивать свои идеи. Тогда никто понятия не имел, какие новации нужно продвигать, от каких отказаться. И, к счастью, чаще выбирали довольно правильные направления. Хотя, конечно, все помнят, что в Советском Союзе нередко принимались неправильные решения на государственном уровне. Тогда предлагалось копировать западные машины. Но мы шли свои путем, создали много технологий и во многом достигли успеха. И это благодаря Сергею Алексеевичу Лебедеву, талантливому человеку и настоящему гражданину своей страны.

Самым сложным тогда было уложиться в указанные сроки. Но эта проблема и сейчас довольно типична при разработке техники, учитывая непостоянное финансирование. Тогда все было под пристальным вниманием самых высших эшелонов власти, особых органов, и если случались неудачи, приходилось отвечать на самом верхнем уровне.

Мы постоянно занимались только созданием собственных вычислительных машин. Дело в том, что в советское время мы имели достаточно много ресурсов, огромное число кадров. Мы могли свободно реализовывать свои идеи. Справедливости ради нужно сказать, что тогда все бросалось на прорывные направления. Это уже в начале 90-х годов прошлого века недофинансирование пагубно сказалось на разработке микропроцессоров. К тому же, как мы сейчас понимаем, для создания надежной и конкурентоспособной вычислительной техники важно, чтобы вся промышленность работала: и химическая, и оптика, и металлургия... Потому что компьютер - это результат достижений всех и каждой в отдельности из наук.

- Не секрет, что вашим заказчиком в большинстве случаев выступало Министерство обороны СССР? Так было всегда?

- В то время большинство предприятий финансировалось оборонными деньгами. Мы обеспечивали противоракетную и противокосмическую оборону, системы управления, АСУ. На базе наших вычислительных машин работали Центр управления космическими полетами, ядерная лаборатория в Арзамасе. В то же время мы разрабатывали универсальные машины, которые использовались не только в оборонных целях, но и эксплуатировались в академии наук, других научных организациях. Единственно, чем отличались требования Министерства обороны, - более высокая надежность и производительность.

- Проект "Эльбрус-3" считается одним из последних долгосрочных государственных заказов? А что потом?

- Процессор "Эльбрус-3" - правительственный заказ. Он практически выполнен. И чипсет изготовлен. Мы начали этот проект еще в 1985 году, в 1991-м машина была почти готова. Но последовавшие затем экономические проблемы стали для нашего коллектива потрясением. К тому моменту мы обладали хорошими разработками, создали много интересного, но именно тогда прекратилось государственное финансирование, и нам необходимо было зарабатывать деньги на коммерческих проектах. Так как у нас были современные технические решения, в стенах лаборатории появились представители западных фирм. Сначала Sun Microsystems. Дейв Дицел был очень обрадован увиденным - машиной с двоичной компиляцией, широкой командой... Он загорелся идеями и начал финансировать наши разработки.

Вначале мы договорились о достаточно низком уровне зарплаты - 50 долларов в месяц. Тогда это были большие деньги. Но достаточно быстро зарплаты были значительно повышены. В общем, мы активно работали три года. Это было время энтузиазма и технического подъема. Технологии развиваются такими темпами, что останавливаться мы не можем. Мы разрабатывали 64-битные архитектуры уже в 1991 году. До этого, в 1978-м, выпустили серийную машину суперскалярной архитектуры. Это был первый коммерческий суперскаляр в мире, который появился на 14 лет раньше зарубежных.

Для того, чтобы эти достижения реализовать в современном коммерческом продукте, не хватает слишком многого. Не хватает фабрик, которые очень дороги и которые не являются предметом нашей деятельности. Необходимо очень крупное финансирование даже для разработки машины и вывода ее на рынок - таких денег у нас нет.

- Но ведь проект "Эльбрус" в мире был встречен не просто громко, а триумфально...

- Да. Наши работы довольно хорошо известны за рубежом во всех фирмах, работающих в этой области. Большое значение имела статья под заголовком "Русские идут", опубликованная в одном из солидных иностранных журналов. Однако речь шла отнюдь не об извечных страхах европейцев по поводу вторжения советской танковой армады, да и журнал был вовсе не "Таймс". Статью под таким названием опубликовал ведущий журнал в области микропроцессорной техники - Microprocessor Report, и говорилось в ней о нашем "мирном оружии" - микропроцессоре E2К.

Статья эта в среде специалистов тогда произвела эффект "разорвавшейся бомбы". Никто не ожидал, "эти русские", у которых и до августовского-то кризиса все давно развалилось, а микропроцессорная отрасль и вовсе в нокдауне, исхитрились спроектировать микропроцессор, который поражал своей скоростью и надежностью! Если бы мы об этом заявили сами, никто бы не поверил: мало ли чего там кто-то напридумывает. Но публикация в таком солидном издании...

- И в чем же техническая изюминка "Эльбруса"?

- Еще в советские времена наш коллектив создал вычислительные комплексы "Эльбрус-1" и "Эльбрус-2" (1978-й и 1985-й годы - Прим. авт.). Мы получили успешный опыт разработки и эксплуатации системы, в которой, в частности, была успешно решена проблема защищенности вычислений. Архитектура последующих микропроцессоров "Эльбрус3М" и Е2К адаптирует эту технологию для современного окружения. Защищенная технология "Эльбруса" основана на контроле данных на всех уровнях системы: в аппаратуре, в языке и в операционной системе, что позволило создать эффективную коммерческую машину, не имеющую аналогов в мире. Проще говоря, отладка программ на ней требует на порядок меньше времени, а качество программ, разработанных на этой системе, значительно выше, поскольку резко уменьшается доля необнаруженных ошибок в коде. Разработанная технология может надежно обеспечить защиту от вирусов - этой чумы современности.

Казалось бы, технология "Эльбрус" была разработана еще в 70-е годы, но актуальность ее возросла в последнее время, когда незащищенность информационных систем создала критическую ситуацию для развития всего индустриального сообщества.

- Неужели такие разработки остались невостребованными в пределах России?

- Почему же? В советские времена наши машины широко использовались, более того, были остродефицитным изделием. Они использовались и используются сейчас - в системах противоракетной обороны и других оборонных системах. А несколько лет назад по заказу Министерства обороны России мы создали SPARC-совместимый микропроцессор...

- Борис Арташесович, недавно ваша группа разработчиков микропроцессорной техники была принята на работу микропроцессорным гигантом Intel, не правда ли?

- Вы знаете, мы сначала побаивались этого. Но потом увидели, что научные разработки нашей лаборатории и ученых Intel во многом совпадают. Мы поняли, что можем найти хорошее применение своим знаниям. Сейчас продолжаем делать свое дело и собираемся принимать участие в разработках мирового уровня.

- А как же работа в интересах российского правительства, ведь многие технологические разработки могут представлять собой государственную тайну?

- Все, что было создано 20-30 лет назад, сегодня уже тайна. Ни одна из машин, которые мы разрабатывали, по крайней мере, в последние 30 лет, не имела грифа "секретно". Должность директора Института микропроцессорных вычислительных систем Российской академии наук я вынужден оставить в виду возрастных ограничений. В институт приходят молодые специалисты, в основном, из МГУ и Физтеха, успешно пополняют ряды разработчиков. За ними будущее. Конечно, не хотелось бы, чтобы они ждали финансирования своих проектов по 5-10 лет, когда технологии уже устареют. Наука сейчас идет вперед немыслимыми шагами...

В России сегодня много талантливых людей. И я бы порекомендовал не только развивать идеи, но и находить убедительные доводы, чтобы представить свои технические достижения государству или рынку технологий. Убеждение на словах не дает эффекта, потому что такие крупные проекты по плечу только государству или крупным фирмам. Я уверен, что того, кто будет следовать этому принципу, ждет большой успех.

- Борис Арташесович, спасибо за откровенную беседу. Надеюсь, мы еще не раз услышим ваше имя в числе ученых, представивших миру новые открытия.

Беседовал Игорь КАНДРАЛЬ

Кстати

В какую сторону меняется российский рынок высоких технологий?

Мировой гигант Intel принял на работу программистов и ученых сразу из двух российских IT-компаний - московского "Эльбруса" и новосибирской "Уни-Про". Интересно, что объектом покупки стали не акции, а "мозги" российских айтишников: их зачислили в штат Intel, а сами компании будут продолжать существовать.

..."Эльбрус" является ведущим научным центром в области компьютерных технологий в России и известен чуть ли не всему IT-сообществу. Сейчас "Эльбрус" заканчивает разработку супер-быстрого процессора Е2К по заказу военных ведомств России.

Суммы сделок стороны держат в секрете. Сделка с "Уни-Про" уже завершена - около 200 ее специалистов стали сотрудниками Intel. А процесс перехода людей из "Эльбруса" может растянуться... Причем, по плану сделки, входящая в "Эльбрус" компания МЦСТ, отвечающая в том числе за оборонные заказы, останется российской и пока продолжит трудиться в интересах российских военных. Правда, через 2,5 года из МЦСТ в Intel перейдут 100 сотрудников. Но за это время планируется подготовить им замену. Всего же из "Эльбруса" в Intel перекочуют несколько сотен специалистов.

По словам основателя и научного руководителя "Эльбруса" члена-корреспондента РАН профессора Бориса Бабаяна, сделка с Intel означает, что "в России останутся грамотные люди, и их грамотность будет расти, поскольку они станут работать в компании-лидере мировой индустрии". В израильском филиале Intel были созданы мировые "хиты" - процессоры Pentium III и Pentium M, в индийском филиале сейчас идут работы над новым процессором. С учетом этого Бабаян допускает, что какой-нибудь из "следующих" процессоров-хитов может быть разработан в России. А это, в свою очередь, означает концентрацию в России передовых технологий и, опять же, знаний. Ему вторит директор компании "УниПро" Иван Голосов: "Петр Первый привозил в Россию иностранцев, чтобы они обучали наших балбесов. А сейчас иностранцы пришли сами. Выгода здесь очевидная".

По словам Полномочного представителя Президента РФ в Приволжском федеральном округе Сергея Кириенко, когда из России уезжают специалисты, носители знаний, это вывоз сырого сырья. А когда Intel разворачивается здесь, и из России уходят программные продукты, многие из которых считаются лучшими в мире и лучшими в корпорации Intel, то это и есть глубокая переработка произведенного в России интеллектуального продукта. "По сути, то, что делает компания Intel, - это возврат мозгов в Россию".

На российском IT-рынке также не считают переход специалистов российских компаний в Intel утечкой мозгов: компании и раньше работали, главным образом, на Запад. Тем более, как отмечает директор компании "Т-Платформа" Всеволод Опанасенко, IТ-фирмам в России практически невозможно найти инвесторов под свои долгосрочные проекты. Фонд Intel Capital только-только начал разворачивать свою деятельность. А инвестиции нужны. "Эльбрусу", в частности, для того, чтобы претворить теоретические преимущества процессора Е2К в жизнь. Так что переход в богатый Intel в "Эльбрусе" коллеги по цеху чистосердечно считают удачей.

Впрочем, возводить памятник для Intel за "пиар" российских компьютерщиков и потенциальные инвестиции не стоит. Экспансия мирового гиганта провоцирует рост зарплат программистов, что может снизить рентабельность российских IТ-компаний. Уровень же, предложенный Intel (а многие начнут ориентироваться именно на него), для большинства российских фирм просто недостижим.